Сьюзен Джи Хейно - Прекрасная притворщица

Уорикшир, Англия

15 июня 1816 год

Джулия Сент-Клемент ни разу прежде не ела суп, будучи усатой. Это оказалось невероятно тяжелым занятием. Неудивительно, что это сомнительное украшение вышло из моды у современных мужчин. Она всего три дня пряталась под этой ужасной растительностью, однако уже почувствовала, что истощена борьбой за возможность проглотить хоть что-нибудь, достаточное для поддержания сил. И зачем только она позволила отцу уговорить ее пойти на этот чудовищный маскарад?

У нее не было иного выбора — вот почему. Отец остриг ее темные длинные волосы, пустив одну из прядей на маленькие жалкие усы, и швырнул охапку мужской одежды.

— Быстро переоденься, моя дорогая! — приказал он. — Фицджелдер знает меня в лицо, но тебя он прежде не видел. Полагаю, он даже, не заподозрит, кто ты на самом деле.

Это оказалось правдой. Мужчина, которого они оба так боялись — и не без причины, — был одурачен. У него не было шансов увидеть отца, Джулия встретилась с ним одна. Она представилась господином Александром Клеммонсом, и Фицджелдер, этот маленький грязный человечишка, даже не заподозрил, что его новый знакомый — такая же фальшивка, как и его потрепанные усы. Отцу удалось скрыться. Эти чертовы усы, похоже, спасли ему жизнь.

А теперь, если Господу будет угодно, спасут еще несколько. Джулия надеялась, что и ее жизнь в том числе. Разумеется, если раньше она не умрет от голода.

— У тебя суп на усах, — глупо хихикнула ее поддельная жена Софи.

— О да, — проворчала Джулия, — суп у меня на подбородке, на галстуке, словом, где угодно, только не во рту. Черт бы побрал эти усы!

— Но это придает тебе весьма… бравый вид, — сообщила Софи, ловко отправляя в собственный рот ложку супа. — В самом деле, жаль, что такие усы больше не в моде.

— Я чувствую себя отвратительно, а выгляжу еще хуже, — заверила подругу Джулия. — Это просто чудовищно, и отец больше никогда не заставит меня повторить подобное.

— Кучер ехал так медленно! Что, если Фицджелдер нас раскусит?

— Не раскусит. Я уверена, что медальон, который ты стащила у него, вовсе не такой ценный, чтобы ради него преследовать нас.

— Я его не стащила! — в десятый раз повторила Софи. — Когда он напал на меня, цепочка, должно быть, порвалась из-за борьбы, и медальон сам упал в карман моего передника.

— Вряд ли Фицджелдера устроит такое объяснение. Но я сомневаюсь, что он станет искать тебя, Софи. Этот медальон — последнее, что сейчас должно беспокоить Фицджелдера. Боюсь, у него на уме более важные дела.

— Такие, как убийство твоего бывшего любовника, хочешь сказать?

Джулия шикнула на свою спутницу. Они сидели вдвоем в общей комнате гостиницы, где было полно народу, но все же осторожность им не помешает. Ведь и стены имеют уши. У Фицджелдера повсюду есть свои люди, и прямо сейчас они могут быть где угодно. В гостинице много незнакомцев, и большинство из них выглядели не слишком достойно.

— Энтони не убьют, если я в силах этому помешать, — пробормотала Джулия.

Софи мечтательно вздохнула:

— Должно быть, он все еще много для тебя значит.

Боже, ей нужно избавить эту девчонку от столь глупых иллюзий.

— Этот человек — просто эгоистичный хам, лишенный чести, — заявила Джулия. — Он почти заслуживает смерти.

Но Софи невозможно было сбить с толку.

— Тогда почему мы последние три дня только и делали, что искали его? Не ты ли говорила, что его нужно найти и предупредить?

— Я сказала «почти заслуживает смерти», — пришлось признать Джулии. — Никто не хочет, чтобы Фицджелдер совершил задуманное; я тоже не хочу, чтобы Энтони убили какие-то головорезы.

Софи вздрогнула и, казалось, совсем забыла о супе.

— Ты уверена, что нам не нужно все рассказать местному судье? Мне не слишком нравится вся эта история с головорезами.

— Я же говорила, что тебе лучше остаться в Лондоне, почему ты меня не послушалась?

— Что? Позволить тебе поехать сюда совсем одной? — надулась Софи. — Да я бы ни за что так не поступила! Ты же спасла мою жизнь.

— Но я уж точно не спасала тебя от Фицджелдера только для того, чтобы его бандиты могли перехватить тебя на большой дороге. — Джулия голодным взглядом уставилась на две сухие картофелины в своей миске. — Темнеет. Думаю, нам следует отпустить почтовую карету и провести ночь здесь.