Луиза Аллен - Замужем за незнакомцем

Но ее сердце подсказывало правду: Даниэль ее разлюбил. Она поняла это давно, как и то, что и ее сердце тоже охладело. Поэтому в душе была уверена: поскольку любви не было — он ничем ей не был обязан. Она не имела права на его наследство. Сама виновата, что оказалась в таком положении, надо было иметь мужество и честно признаться ему и самой себе в этом и разорвать помолвку, а не ждать долгие десять лет. Она давно могла бы выйти замуж и таким образом обеспечить и себя, и своих мать и брата. Может быть, еще не все потеряно, и она все-таки обретет свое счастье или, во всяком случае, семью. В ней шевельнулась надежда.

Наверное, и граф, и Каллум выделили бы ей долю из наследства Даниэля, заикнись она об этом, но просить не позволяли гордость и чувство вины. Это она настояла на помолвке, которая была ошибкой юности, а они пытались удержать их от этого шага.

Уилл регулярно наносил им визиты. Выражал сочувствие, пытался помочь — одолжил своего садовника, предлагал к их услугам свой экипаж, присылал овощи и фрукты из сада, но, поскольку она решительно отказывалась от его помощи, визиты становились все реже. Она всячески пыталась скрыть их бедственное положение, и до сих пор ей это удавалось. Но количество присланных счетов росло, а вежливые поначалу кредиторы становились все настойчивее. И София понимала, что подходит к черте, когда придется принять решение о своей дальнейшей судьбе.

— Может быть, он все-таки хочет выделить тебе часть доли Даниэля, — сказала миссис Лэнгли, делая вид, что это ее мало волнует.

— Не вижу причин для этого — он мне ничем не обязан. К тому же он по закону наследования не имеет на это права, — терпеливо объяснила София матери. — Владение он наследовал без права передачи и теперь не может расстаться даже с малой его частью. К тому же у него впереди карьера и женитьба, надо думать о себе. Он, вероятно, скоро женится, тем более если не собирается возвращаться в Индию.

— Да, ты права. — Мать вздохнула. — Ну что ж, скоро наш милый Марк закончит учебу, будет посвящен в духовный сан, ему дадут приход, и все будет хорошо.

София не стала ее разубеждать. Марк, не имея влиятельного покровителя, вряд ли найдет себе приход с жалованьем достаточным, чтобы содержать себя, мать и сестру, да еще расплатиться с долгами. У него, к сожалению, нет ни энергии, ни особенных способностей, чтобы найти хорошее место самостоятельно; все, на что он может рассчитывать, — место викария в каком-нибудь промышленном городке или в сельской глуши. Ей придется теперь позаботиться и об этом.

Стараясь не думать больше о неприятностях, она заставила себя сосредоточиться на письме. Оно было кратким, написано твердым мужским почерком. Уведомляя без объяснений о визите, Каллум Чаттертон адресовал письмо именно ей, а не маме, заметила она вдруг, и был уверен, что она сможет его принять сегодня.

София поспешно сгребла всю почту, чтобы мать не успела заметить возросшее количество счетов. Откуда же их столько берется? Ведь она делает все возможное, старается изо всех сил экономить и хватается за любую возможность сократить расходы.

— Просмотрю потом, — сказала она с наигранной беспечностью в голосе. — Интересно, каким стал Каллум? — После его возвращения из Индии они почти не разговаривали.

София поднялась в спальню, заперла почту в своем письменном бюро и с облегчением вздохнула. Рано или поздно придется поставить мать в известность, насколько плохи их дела, но не сейчас. Еще месяц она подождет, а, потом напишет в Лондон, в агентство по найму. Они уже уволили своего ливрейного лакея, и это было потрясением для миссис Лэнгли, которая остро переживала постепенную потерю статуса семьи. Известие о том, что ее дочь собирается сама зарабатывать себе на жизнь, вызовет у нее настоящую истерику.

Спальня была светлой, просто обставленной, отделанной бело-розовым муслином. Девичья комната. «Но я уже не девочка, — думала она. — Мне двадцать шесть. Я старая дева без всякой надежды выйти замуж. Подходящих женихов за милю не видно».

Если бы она вовремя осознала последствия, когда поняла, что больше не влюблена в Даниэля! Надо было сразу ему написать, объяснить все, и они бы мирно разорвали помолвку, это не вызвало бы в обществе ни скандала, ни толков. Тем более что все были удивлены, когда ее отец позволил ей обручиться в столь раннем возрасте и с перспективой отъезда жениха на долгие годы.

Она была слишком пассивной и мирилась со своим неопределенным положением столько лет. Разумеется, за десять лет она изменилась — выросла, созрела, стала независимой и деловой, по мнению матери. Но что может сделать девушка, когда она и не старая дева, и не жена? Она много за это время узнала, имела собственное мнение, свои интересы и свои мечты.