Елена Арсеньева: Шпионка, которая любила принца (Дарья Ливен)

Граф Ливен ничего подобного не помнил, да и не мог помнить, ибо этого не было, однако он порою страдал забывчивостью, тщательно скрывал сие, а поэтому сейчас счел за благо кивнуть.

— Словом, сударь, когда уезжает курьер в Россию? — продолжала частить Дороти. — Завтра поутру? Тогда давайте я вам все быстро расскажу, чтобы вы успели составить донесение графу Нессельроде.

— Ах, но я занят, — чуть ли не с испугом сказал граф. — Мне еще нужно прочесть три номера «Тайме», чтобы сообщить Нессельроде последние новости о военных планах Веллингтона [9]! Вам придется самой написать донесение.

Дороти даже вздрогнула от радости. Именно на это она и надеялась еще там, в постели «служителя муз Б.», поэта Джорджа-Гордона Байрона, когда сочиняла свое письмо «дорогому другу», под которым разумелся граф Нессельроде, ведавший иностранными сношениями России. Составлять донесения, шифровать их столь же увлекательно, как и добывать информацию, особенно таким неформальным способом. Пожалуй, муж прав: для нее игра в l'espionne — самая лучшая игра на свете! Так щекочет нервы! Куда там бриджу или крокету!

Торопливо чмокнув великодушного супруга в щеку, Дороти понеслась вверх по лестнице, как вдруг полуобернулась:

— Кстати, Кристофер, не тратьте время на поиски в «Таймсе» военных планов Веллингтона! Больше вы их там не найдете.

— Это еще почему? — озадачился граф Ливен.

— Да потому, что герцог Веллингтон еще в марте написал в одном из своих секретных донесений: «Вполне можно сообщать разведывательную информацию через газеты. Более того, содержание всех газет — это разведывательные данные для неприятеля, на основании которых, как мне известно, он строит планы своих операций». Герцог настоял на том, чтобы его донесения в Лондон не публиковались в печати, так как они содержат важные для врага сведения.

Ради бога! — пробормотал ошарашенный граф Ливен, глядя вслед точеным ножкам жены, мелькающим уже на верхних ступеньках лестницы. — Откуда вам сие известно?!

— Из газеты «Тайме»! — донесся смешок Дороти. А вслед за этим хлопнула дверь ее будуара и стало тихо.

Пожав плечами, граф вернулся в библиотеку и сел, вольно вытянувшись в покойном кресле у камина. Если Дашенька сказала, что газеты можно не читать, он и не станет. Причем с превеликим удовольствием! И с еще большим удовольствием не станет тратить время на очередное донесение Нессельроде. Дашенька сделает все гораздо лучше. Все-таки русскому посланнику в Лондоне, графу Христофору Андреевичу Ливену, чертовски повезло с женой. Дарья Христофоровна Ливен, урожденная Бенкендорф, — истинное сокровище. Сейчас даже смешно подумать, что раньше он отчаянно не хотел на ней жениться, и кабы не маменька…

— Послушайте, мой дорогой мальчик, вам придется смириться. Дашенька Бенкендорф — прелестное создание, а главное, к ней весьма благоволит императрица. Вы ведь знаете, что покойная матушка Дашеньки, Мари Бенкендорф, урожденная баронесса Шиллинг фон Канштадт, была задушевной подругой ее величества Марии Федоровны, и императрица поклялась, что после ее смерти не оставит Дашеньку. Так оно и вышло. Великодушная государыня отдала сироту в Смольный институт, потом взяла под свое попечительство, определила во фрейлины и вот теперь решила выдать замуж. Выбор императрицы пал на вас, и я вижу в этом великую честь!

Голос графини Шарлотты фон Ливен, статс-дамы императрицы Марии Федоровны и бессменной воспитательницы всех ее сыновей, молитвенно дрогнул. Все, что исходило от царствующей фамилии, было для нее священно, воля императора и его супруги — непререкаема, и ежели бы государыня решила дать ее сыну в жены даже мадам Шевалье [10], Шарлотта фон Ливен, наверное, смирилась бы и с этим. Однако Дашенька Бенкендорф — совсем даже не худший вариант! Она из прекрасной семьи, ее отец — военный губернатор Риги, ее брат Саша [11]дружен с великими князьями Александром и Константином. Сама Дашенька очень мила… немного худа, конечно, однако у нее дивные темно-серые глазки, свежие вишневые губки, чудесные белокурые локоны и воистину лебединая шея. Барышня не-глупа, хорошо образованна. Что еще нужно Христофору?!

— В чем дело, сын мой? — наконец спросила Шарлотта Карловна прямо, добавив металла в свой голос. — Чем вам не нравится Дашенька?

— Матушка, если честно, я на дух не переношу Сашку Бенкендорфа, — простонал Христофор. — Это такой наглец! Он уже прибрал к рукам наследника, а также его брата Константина, и, помяните мое слово, когда подрастет Николай, Сашка и до него доберется!