Елена Арсеньева - Берег очарованный (Елизавета Кузьмина-Караваева, мать Мария)

Она порвала письмо.

Наверное, Лизе было бы чуточку легче, если бы она знала, что в тот же день Блок написал еще одни стихи — и о той же встрече. Но поэт утаил эти стихи от своей гостьи. Уж слишком они противоречили тому назидательно-нравоучительному тону, который пронизывал первое стихотворение! Слишком были откровенны!

Об этих стихах Лиза узнала гораздо позднее, через несколько лет. А пока сочла, что с Блоком все кончено, — и попыталась жить, как живется.

Однако она уже была заражена стихами и поэзией, как болезнью. Именно проявлением этой болезни стал ее коротенький роман с молодым стихотворцем Николаем Гумилевым, который, конечно, был «повеса из повес», по выражению хорошо знавшего его Сергея Маковского. Романчик случился зимой 1908/09 года, когда Лиза еще училась в гимназии. Это было через год после встречи с Блоком, но Гумилев уж никак до его туманного, загадочного образа не дотягивал, хотя именно загадочность делал знаменем своего поведения. Впрочем, любви не получилось еще и потому, что всю жизнь, как будто черной нитью пришитый, Гумилев любил «колдунью из города Змиева», Анну Горенко, вернее, Ахматову, и любовь к другим женщинам для него была всего лишь лекарством от Анны.

Забавна эта встреча двух, безусловно, родственных душ! Ведь и для Лизы другие мужчины всегда были лишь попыткой вылечиться от любви к Блоку. «Иногда любовь к другим, большая, настоящая любовь, заграждала Вас, но все кончалось всегда, и всегда как-то не по-человечески, глупо кончалось, потому что — вот Вы есть», — признается она в письме к нему спустя несколько лет…

Лиза и Николай Гумилев навсегда сохранили друг к другу очень теплые чувства, однако вскоре Лиза попыталась забыться с другим человеком. Звали его Дмитрий Кузьмин-Караваев. Он был другом и дальним родственником Гумилева, происходил из профессорской петербургской семьи, был человек утонченный, образованный, светский, общительный, сугубо столичный, друг поэтов, декадент по своему существу, но социал-демократ. Большевики вовлекли его в работу связного, и он какое-то время перевозил нелегальную литературу. Был пойман, судим, но вызволен отцом. После 1906 года Дмитрий разочаровался в подпольной работе, вышел из партии. Однако «товарищи» долго еще его преследовали, угрожали и шантажировали.

19 февраля 1910 года Лиза вышла за Дмитрия замуж — неожиданно для родных, подруг и, если честно, для себя. Венчание происходило в церкви Рождества Богородицы при гимназии Александра I. Приглашенных было немного, но все Лизины подруги присутствовали. Они еще были гимназистками, а Лиза теперь становилась светской дамой.

Молодые сняли квартирку на Ново-Исаакиевской и зажили в том нелепом ритме, в котором жили, вернее, существовали в ту пору все богемные петербуржцы. Вставали около трех пополудни, ложились на рассвете. Каждый вечер муж возил Лизу по своим утонченным знакомым. Бывали, к примеру, у Вячеслава Иванова — на знаменитой «Башне», куда нельзя приехать раньше двенадцати часов ночи.

Вячеслав Иванович Иванов был поэт, символист, эстет, историк, эрудит, полиглот. В его квартиру, знаменитую «Башню» (просторная, своеобразной планировки квартира Иванова находилась на последнем этаже, отсюда и название), приходили философы, поэты, художники, историки, артисты… По сути дела, с 1905 по 1913 год это был центр, средоточие всего художественного Петербурга, своеобразный университет, про-академия, как называли «Башню».

Лиза, если честно, чувствовала себя новичком, поистине варваром, встретив людей, владеющих ключами от сокровищницы современной культуры. Сам Иванов был, конечно, большой распутник и нигилист, но умел с одинаковым знанием и блеском говорить о литературе, науке, религии, поэзии, политике.