Никола Корник - Шепот скандала

— Если вы будете слушать сплетни в клубах, то услышите только ложь, — пояснила она. — Вы ошибаетесь, лорд Грант. У меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж.

Никогда .

Он немного приподнял бровь:

— Значит, вы просто так целуете незнакомцев?

Да, этот мужчина может привести в ярость, рассердилась Джо. Он просто невыносим. Она злилась, потому что не имела оправдания. Ведь это она поцеловала его , а не наоборот. Но это был импульс, отчаянная попытка избавиться от Джона Хагана, кузена ее мужа, который последнее время становился все более и более настойчивым и возмутительно докучливым в своих намерениях. Надо же было выбрать того единственного мужчину в Лондоне, который не только поддержал бы ее обман, но и усугубил бы ситуацию тем, что объявил ее своей любовницей.

— Уверена, что очень скоро вы в этом убедитесь, — заявила она довольно спокойно. — Объявив о нашей с вами очевидной связи, вы вызовете переполох в обществе. Джон Хаган не станет терять время и всячески поспособствует тому, чтобы о скандале узнало как можно больше людей. Мне кажется, что это совсем не то, что вы собирались сделать, когда пришли сюда выразить соболезнование.

— Я просто сделал то, что вы ожидали от меня.

Взгляд его темных глаз не отрывался от нее, и в них снова читалось осуждение. Там не было ни расположения, ни восхищения, которые она привыкла видеть во взглядах, обращенных на нее, в его же глазах была только холодная расчетливость. А был ли он действительно другом Дэвида? Он проявлял спокойствие там, где Дэвид спешил, был непредсказуем и легко поддавался чужому влиянию. Черты лица Алекса были твердыми, как будто вытесаны из камня его шотландскими предками.

— Так почему же вы все-таки меня поцеловали? — В его голосе слышался легкий мелодичный шотландский акцент. — Я уже спрашивал вас об этом, но, кажется, у вас дурная привычка не отвечать на вопросы, которые вам не нравятся.

Черт его побери, он и это заметил! Джоанна приподняла подбородок.

— Мне нужно было, чтобы Джон Хаган прекратил опекать меня с таким усердием, — сказала она и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от того страха, который охватывал ее, когда Джон Хаган находился поблизости. — Он — кузен Дэвида, — пояснила она, — и теперь претендует на место главы семейства.

— Помимо этого места он также претендует и на вдову своего кузена.

Услышав его тон, Джоанна прищурилась:

— Как вы изволили слышать.

— Поэтому вы прибегнули к радикальному средству.

У Джоанны даже мурашки пробежали по коже, когда она услышала нотки недоверия, четко прозвучавшие в его голосе.

— Джон бы не принял более мягкий отказ. Он уже не первую неделю домогается меня.

— Какая удача, что я оказался здесь. Или вам пришлось бы позвать одного из своих слуг — тех красавцев лакеев — и поцеловать его вместо меня?

Джоанна почувствовала, как теряет контроль над собой. В этом человеке было что-то, что разрушало ее способность защищаться, что-то настолько дерзкое, что она ощущала это всем телом. Она не могла не признать, что Алекс был невероятно привлекательным, но у нее не было никакого желания поддаваться его обаянию. Джо уже давно пришла к выводу, что мужчины в основном доставляют больше хлопот, чем они того заслуживают. В этом смысле она предпочитала собак. Макс, который лежал, так уютно устроившись на своей подушке, любил ее с самым непосредственным обожанием, которое намного превосходило все те чувства, которые когда-либо выказывали ей ее ненадежные партнеры.

— Мои лакеи действительно очень интересные мужчины, разве не так? — снисходительно ответила Джоанна. — Вот уж не ожидала, что вы обратите внимание на их внешность.

— Вы ошибаетесь. — Алексу, похоже, стало смешно. — Просто я отметил, что вы окружаете себя красивыми и дорогими предметами. Лакеи, собака… — Он посмотрел вокруг, как бы подтверждая свои слова: ваза с лилиями, которую Джо специально поместила в центре стола из палисандрового дерева, элегантный фарфор, размещенный на каминной полке, а также коллекция ее акварелей.

Почему-то его внимательный осмотр заставил Джоанну почувствовать себя не очень уютно, как будто у нее отняли уверенность, что все здесь подобрано с хорошим вкусом. Да как он смеет так пренебрежительно относиться к этому!

— Я также слышал, что вы — всеобщая любимица светского общества, — сказал Алекс. — Уверен, что это-то абсолютная правда. Надеюсь, это доставляет вам удовольствие.