Лора Бекитт - Тина и Тереза

Что же, значит, мать уже простила Терезу и даже в чем-то признала ее правоту?

В гуще деревьев начинало темнеть, и Тина решила возвращаться. Она спускалась по некрутому склону, пробиралась через кустарник, изредка останавливаясь, чтобы сорвать цветок. Ее русые волосы в тени деревьев и отблесках местами проникающих сквозь листву лучей вечернего солнца приобрели густой медовый оттенок, а кожа казалась нежно-золотистой, как утренний свет. Девушке не приходило в голову, что тут можно кого-нибудь встретить, и она подоткнула подол, который постоянно цеплялся за ветки.

Тина остановилась, чтобы понюхать шиповник, и, когда подняла глаза, вздрогнула, чуть не закричав: по другую сторону куста стоял мужчина и смотрел на нее. Вероятно, он появился здесь раньше Тины, потому что девушка не слышала, как он подходил. Он стоял тут, а увидев, что кто-то идет, может быть, нагнулся. Но, как бы то ни было, Тина смертельно испугалась.

На нем была одежда вроде той, что носят здешние фермеры, — фланелевая рубашка, широкополая шляпа, ботинки со шнурками, — только совсем новая, и сидела она как-то более «благородно». Светло-каштановые, слегка тронутые сединой волосы коротко пострижены, глаза — серо-голубые, а лет ему было (особенно с точки зрения шестнадцатилетней Тины) уже немало, сорок, а может, и все пятьдесят, хотя он и выглядел достаточно подтянутым. Впрочем, все это девушка разглядела много позднее.

— Не бойтесь, пожалуйста! — приветливо произнес мужчина. — Клянусь, я не хотел вас напугать! Идите сюда!

Тина, услышав «идите сюда», отпрянула от него, споткнулась, упала, но быстро поднялась, поправляя платье и растрепавшиеся волосы. Побледневшее лицо ее внезапно залил румянец. Незнакомец улыбнулся при виде стыдливого выражения зеленовато-серых глаз юного создания.

— Не бойтесь, мисс! — повторил он. — Я ничего плохого вам не сделаю.

Разглядев, что он уже немолод, вероятно, старше ее матери, Тина немного успокоилась. Но кто он? Она знала всех жителей Кленси. Приезжий?

— Простите…— пролепетала девушка.

— Это вы простите! — твердо произнес он и решительно подал руку. — Осторожнее, мисс. Вы вниз? Давайте я вас провожу!

Тина не возразила, повинуясь детской привычке слушаться тех, кто намного старше, и протянула ладошку. Рука у незнакомца была гладкой на ощупь. Тина заметила, что ногти на пальцах очень аккуратно обрезаны, и удивилась: она никогда не видела у мужчин таких рук. Ей стало стыдно своих — загрубевших, с твердыми мозолями.

— Вы живете в Кленси? — произнес спутник. Девушка кивнула.

— Раньше я вас тут не видел. — Он улыбнулся уголками губ. — Но мне, конечно, приятно, что по моей земле ходят такие прелестные юные леди.

И вновь он встретил быстрый испуганный взгляд.

— Ваша земля?

— Да.

— Я не знала.

— Что же вы думали?

— Что она ничья.

Он задумчиво огляделся.

— Да, пожалуй, ничья… Красота мира миру и принадлежит, при чем тут жалкий человек со своими претензиями! Так что вы правы, мисс.

Потом спросил:

— Как вас зовут?

— Тина Хиггинс.

— Очень приятно. Меня — Роберт О'Рейли. Я живу там. — Он показал наверх, на особняк.

Тина замедлила шаг. Так вот кто, оказывается, хозяин дома! Этот пожилой человек! Девушка почувствовала разочарование. Она привыкла мечтать о том, что там живет молодой прекрасный принц, и теперь вдруг ощутила, что эту мечту, какой она тешила себя уже немало времени, у нее отобрали. Она глядела на своего спутника так, как смотрят ранней весной на увядшую прошлогоднюю траву.

— Одни? — спросила она в надежде, что принц, быть может, все-таки существует, не задумываясь над тем, что выказывать такого рода интерес не совсем прилично.

Мистер О'Рейли рассмеялся.

— Увы! Один, если не брать в расчет прислугу. Вы, должно быть, видели кого-нибудь из моих людей?

— Да, женщину.

— Это миссис Уилксон, экономка, ангел-хранитель моего дома. Я здесь, в общем-то, не живу, а она не покидает Кленси вот уже почти тридцать лет.

Они спустились к началу дороги.

— Спасибо, я, пожалуй, пойду, — застенчиво произнесла Тина.

— Всего хорошего, мисс Хиггинс! — серьезно произнес он. — Надеюсь встретить вас еще раз!

И, раскланявшись, повернул назад.

Дома, за ужином, Дарлин, тяжело вздохнув, произнесла:

— Все, земли у нас больше нет. Вчера был срок платить по закладной.

Тина, увлеченная своими раздумьями, только теперь заметила лежащие на краю стола бумаги. Сегодня они с матерью ужинали позднее обычного, потому сидели не на террасе, а в доме, при тускло-желтом свете маленькой лампы, который делал лица неестественно бледными, точно вылепленными из глины.