Наталья Павлищева - «Врата блаженства»

Шагнула за дверь, поклонилась:

– Повелитель…

Он сделал знак евнуху удалиться. Когда дверь закрылась, подошел совсем близко, как делал когда-то, поднял ее лицо за подбородок, тихо спросил:

– Ждала?

И словно прорвало плотину, которая столько времени держала, у Хуррем потоком хлынули слезы. Здесь она плакала от отчаяния только первые дни, вернее, ночи, когда стало по-настоящему опасно, о слезах было забыто. Сулейману рассказали о том, как толково распоряжалась во дворце Хуррем, как все организовала, как к ней потянулись остальные женщины, как приехала Хатидже… много рассказали такого, что вызывало восхищение его возлюбленной, но для султана было главным другое: ждала?

Она плакала, орошая слезами рубашку на любимой груди, а он стоял и просто гладил ее золотистые волосы. И не нужно никаких объяснений, никаких слов. Она сумела сберечь детей, она ждала… А он приехал.

Сулейман справился с янычарами быстро, он просто позволил им растерять пыл, выждал, пока чуть остынут, когда ярость уступит место сомнениям, вернулся в Стамбул и приехал во дворец почти без охраны и вызвал к себе зачинщиков. Янычары воины, они оценили уверенность и бесстрашие султана, потому что их было во много раз больше, чем тех, с кем прибыл Повелитель.

Так приучают строптивого коня: если его сразу дергать за узду или тянуть на аркане, взбрыкнет, опытный укротитель умеет постепенно согнуть шею вольного животного, склоняя его голову до земли. Султан позволил янычарам растерять их ярость и спокойно гнул головы к земле.

Они уже были готовы покориться, но, собравшись вместе, снова почувствовали кураж и решили диктовать свою волю. Но Сулейман не растерялся, он выхватил саблю и просто снес голову оказавшемуся рядом янычару. Остальные склонили головы безропотно. Страшная, разрушительная сила была покорена, хотя успела многое натворить за время бунта.

И янычары, и султан получили хороший урок: янычары поняли, что у этого Повелителя рука хоть и холеная, но крепкая, саблю держать умеет и головы рубить тоже, а Сулейман – что дикой силе нужно давать выход, чтобы она не обратилась против него самого. Для этого янычар нужно просто водить в завоевательные походы, а еще постепенно, как шею норовистого коня, гнуть к земле.

В следующем году был обещан новый поход…

Куда? Конечно, в Европу. Предусмотрительные правители поспешили прислать в разоренный Стамбул послов с предложениями мира. Султан, справившийся с дикой силой янычар, перед которыми дрожала вся Европа, достоин уважения и пристального изучения…

– Госпожа! – Кейе была не просто взволнована, она почти вцепилась в Хуррем.

– Что случилось?! Мехмед? Михримах?

– Нет, госпожа. Умоляю, не выдавайте меня!

– Кому? Что ты натворила?

– Там… там эта страшная женщина. Не отдавайте ей меня, умоляю.

Поняв, что дело касается только Кейе, Хуррем слегка успокоилась. Для нее главное Сулейман и дети, остальное уже не столь важно.

– Говори толком, кого ты так испугалась. Я никому тебя не отдам, если на тебе, конечно, нет большой вины.

– Там Исра, она… она колдунья, госпожа.

– Откуда ты знаешь?

Одновременно с Хуррем вопрос задала и Зейнаб:

– Откуда ты знаешь Исру?

Кейе опустила голову:

– Я была у нее служанкой, но сбежала.

Сбежавшая рабыня – это плохо, если ее захотят схватить, даже Хуррем заступиться будет трудно. Но Хуррем поразило то, как старательно расспрашивала Кейе Зейнаб:

– Что ты делала у Исры?

– Я ничего, только дом убирала и стирала. Но я видела, как она колдует. И она видела, что я увидела. Тогда я сбежала. Это страшно.

– Зейнаб, что это за Исра?

Старуха откровенно нахмурилась:

– Спрячьте девочку, госпожа. Только пусть сначала скажет, к кому пришла Исра. Я кое-что расскажу. Это плохо, что Исра здесь.

– Евнух проводил ее вон туда…

– В покои валиде?

– Я не знаю, я только видела, что ее повели туда.

– Там и Махидевран живет.

Зейнаб как-то не слишком хорошо усмехнулась:

– Не-ет… это к валиде.

– Что ты знаешь, рассказывай!

– Кейе, спрячься и не показывайся, пока Исра не уйдет. Она не должна знать, что мы о ней знаем. Тебя никто не видел?

– Нет, – замотала головой служанка.

– И мне нельзя показываться этой ведьме. Хуррем, я расскажу тебе кое-что, если поймешь, как надо, расскажу еще многое. Но только тебе, чтобы не было лишних ушей.

Они ушли в дальний кешк сада, сели так, чтобы были видны все подходы. Этот небольшой павильон Хуррем очень любила, отсюда открывался прекрасный вид, обдувал легкий ветерок, в жару не было душно, а в прохладное время года холодно.