Мэри Бэлоу - Обещание весны

Они презирали друг друга, порой даже ненавидели. Но не искал ли каждый в другом хотя бы малейшего намека на желание сблизиться и полюбить? Грейс думала сейчас об этом. Странно было вернуться в родной дом и быть вовлеченной в отношения, которые она давно считала умершими, более объективно оценивая притом и свою семью, и то, как она вела себя в прошлом.

— Я видела новые ограды и участок, который осушен пять или шесть лет назад, — сказала она однажды брату после прогулки в экипаже. — Этель говорит, что имение сейчас процветает больше чем когда-либо. Ты много поработал, брат.

Мартин вгляделся в нее, словно пытаясь понять, нет ли в словах сестры скрытого сарказма.

— Да, пожалуй, это так, — сказал он. — Папа в последние годы утратил интерес к земле, а кроме меня, ею некому было заниматься.

— Ты отлично справился.

Грейс слегка коснулась кончиками пальцев его руки. Они редко прикасались друг к другу. Мартин неловко отдернул руку и снова взглянул на сестру.

— Известие о твоем замужестве поразило нас, — признался он. — Ты счастлива, Грейс?

— Да. Да, счастлива.

— Он моложе тебя, — отрывисто произнес Мартин.

— Да. На десять лет.

— На десять? — Мартин отвел взгляд в некотором смущении. — Что ж, главное, чтобы ты была счастлива.

Лорд Поли не часто выходил из своих покоев, но Грейс считала своим долгом навещать его дважды в день — одна после завтрака, а попозже вместе с Перигрином.

— Вот ты и дома, — повторял отец почти каждое утро.

— Да, отец. Я приехала домой. Погостить.

Однажды он вдруг спросил ее:

— Пол страдал? Или смерть была мгновенной?

— Мгновенной. Так считал врач. Одним ударом бык сломал ему шею. В Эбботсфорде Пола чтут как героя. Он спас жизнь сыну одного из работников графа Эмберли.

Отец хмыкнул и спустя несколько секунд негромко произнес:

— Безрассудный молодой глупец.

— Ему пришлось бы по душе такое определение, — мягко ответила Грейс. — Полу нравилось быть таким. Безрассудным во имя Христа, как сказал апостол Павел.

Отец хмыкнул еще раз, но не прибавил ни слова.

— Ты изменилась, — сказал он во время другого ее визита.

— Правда? Неудивительно, я стала старше на десять лет.

Лорд взглянул на нее озабоченно:

— Смею заметить, что ты в конце концов усвоила уроки, которые я пытался тебе преподать, пока ты росла. Я избаловал тебя. Не проявил достаточной твердости. Это была моя вина. Я имею в виду то, что произошло.

— Нет, — возразила Грейс. — Это неправда. Никто не должен винить себя в том, что произошло с другим человеком. Я была уже взрослой и жила своим умом. Я сделала свой выбор сама и свои ошибки тоже. Я никого не виню. И к тому же не люблю и не считаю верными такие слова, как “ошибки” и “обвинять”. Ведь они подразумевают, что Джереми был ошибкой. А это не так. Он был моим сыном. Несмотря на то что он умер, жизнь моя все равно сложилась бы так, как она сложилась. Возможно, именно этому я и научилась за прошедшие с тех пор годы. Все, что происходит в жизни, происходит по определенным причинам. Я не стала бы такой, как теперь, если бы не было Джереми. И я не хотела бы стать другой, даже если бы могла.

Грейс ушла через несколько минут, так и не решившись поцеловать его в голову. Она ни разу не прикоснулась к отцу с тех пор, как вернулась домой.

Племянница была с Грейс очень приветлива и мила — возможно, потому, что сохранила добрые воспоминания о тетке, которая при жизни Джереми проводила больше времени с детьми, чем со взрослыми членами семьи. К тому же Присцилла была явно очарована Перигрином, его легким характером и безобидным поддразниванием. Она познакомила с Перри двух своих подруг, и три барышни, весело хихикая, то и дело тащили его на прогулку, притворяясь, что ссорятся, не зная, как поделить две его руки на троих.

Грейс проводила днем с мужем наедине очень мало времени и радовалась тому, что он занят и что настроение у него прекрасное. Опасения, что Перри будет подавлен атмосферой ее родного дома и отголосками прежних, еще не забытых столкновений, оказались напрасными. Ей самой нравилось проводить время с родственниками вполне мирно и дружелюбно, хотя они старались обходить молчанием определенные темы.

И все же было непривычно без постоянного общения с Перри, как-то странно не проводить с ним по многу часов вместе. Сопровождая Этель на прогулках по саду, Грейс испытывала нечто вроде ностальгии по предыдущей весне, когда с мужем подолгу, иногда по несколько часов, работала бок о бок в собственном саду. То же чувство овладевало ею при воспоминании о тихих домашних вечерах, во время которых оба читали или же он читал, а Грейс занималась шитьем.