Настасья Бакст: Предательство страсти

Клаус кивнул, но пропустил сказанное хозяином мимо ушей. Высокого, рыжего, здорового как медведь баварца побаивались все виноделы, не говоря уже о сезонных батраках. Меньше всего Клауса Зиббермана волновала подавленность баронессы. Как можно думать о бабских капризах, когда соседи переманивают рабочих обещанием бесплатной кормежки, когда крестьяне подготовили слишком мало корзин, когда солнечных дней выдалось даже чересчур и виноград может увянуть?

— Вы говорили с Майгелями? — Клаус покачивался вперед-назад, сцепив огромные ладони за спиной.

— Ты все боишься остаться без сборщиков? — иронично спросил фон Штерн.

— Мне, господин барон, как бы это сказать, — Зибберман потер нос, — все равно. Ваши — виноградники, хотите — убирайте, хотите — нет, а только Майгели переманивают рабочих нечестными обещаниями.

— Ты о чем? — барон начертил палкой на песке букву «М».

— Да об этом их обещании кормить бесплатно, — Зибберман покраснел, что свидетельствовало о его крайнем возмущении. — Все знают, что Майгелям пришлось зарезать половину своих коров и овец из-за странной болезни. Животные переставали доиться, беспокоились, дрались. На бешенство не похоже, но, черт его знает. Майгели зарезали всю подозрительную скотину, а мясо продать не смогли. Пришлось солить его да вялить. Вот этой-то дрянью они и накормят рабочих!

Не кипятись, Клаус! Как только рабочие поймут, что их обманули, они уйдут от Майгеля, и тогда мы сможем нанять их за меньшие деньги, — приподнял брови Рихард.

Зибберман несколько секунд смотрел на хозяина в упор своими маленькими глазками, которые были так глубоко посажены, что казалось, смотрят из туннеля.

— Почему бы не заплатить им столько, сколько мы обещали с самого начала? — спросил он, наконец.

— Потому что, раз уж они приехали сюда, то должны заработать хоть что-нибудь, не возвращаться же им с пустыми руками к своим семьям, — спокойно ответил барон, которому такое решение казалось вполне логичным.

— Как знаете, — глухо прорычал в ответ Клаус. — А только, если они поймут, что их надули дважды — то могут подпалить виноградники и убраться преспокойно восвояси, оставив и вас, и мошенника Майгеля, без урожая.

— Ах, Клаус, — вздохнул Рихард, — ну разве ты до сих пор не научился понимать, когда я шучу, а когда говорю серьезно? Я вообще не собираюсь вмешиваться в твою работу. Ты отличный управляющий и у меня нет поводов для беспокойства. Поступай, как считаешь нужным, я тебе доверяю. Сколько времени?

— Без четверти два, — ответил управляющий.

— Пора возвращаться, — Рихард подошел к своему коню.

Клаус Зибберман молча подставил хозяину колено, чтобы тот мог забраться в седло.

— Сегодня Лизхен приказала готовить самых сочных кур особым индийским способом, с перцем и приправами, а на гарнир подать обжаренный рис с фруктами и карамелью, — сказал барон, — и еще густой суп из баранины. Его подают в горшочках. Никогда не мог определить точно, что именно в него кладут. Зеленые сливы, коренья, томаты, морковь, зеленый лук, кусочки тушеного баклажана… Что еще?

— Баранину для этого супа за день подвешивают внутри очага на специальный крюк, чтобы она как следует пропиталась дымом, а перед тем как варить из нее бульон — обжаривают на решетке, — пробасил Зибберман и сглотнул слюну. — Моя мать тоже готовит такую похлебку.

— Твоя мать все еще жива? — удивился Рихард.

— Слава Богу, — Клаус снял шляпу и перекрестился. — В нашей семье все женщины живут долго.

Мари фон Штерн, по пути от своих покоев к столовой, была поглощена совершенно иными мыслями. В последнее время она видела, как сильно муж желает рождения наследника, и безмерно страдала. Молодая баронесса винила себя в охлаждении семейных отношений и боялась, что любимый муж разведется с ней. Закон позволяет развод в случае бесплодия. Однако, опасения ее были совершенно напрасны. Барон даже не помышлял о расторжении брака.

Во время обеда, когда Мари напряженно вглядывалась в его задумчивое лицо, и ей кусок в горло не шел от мысли, что возможно именно сейчас Рихард подбирает слова, чтобы сказать жене о том, что он решил развестись с ней, тот мучился вопросом, что можно преподнести жене на их вторую годовщину? Подарок должен быть не слишком дорогим, но изящным, потому что Мари наверняка догадывается, какие доходы приносит мужу ее приданое. Особенно, после того как русские стали приобретать их вино. Почти все драгоценности своей матери Рихард фон Штерн подарил жене еще до свадьбы. Ему же нужно было ее очаровать! Он пристально посмотрел на супругу и подумал, чего не хватает в ее облике? Кожа Мари сверкала как нежно-розовый жемчуг, темно-синее строгое платье хорошо оттеняло ее цвет. Чудные темные волосы, собранные в высокую модную прическу, были столь тяжелы, что Рихард видел, как одна из боковых шпилек вот-вот не выдержит и выпадет, освободив непослушные пряди. Корсет делал стройную от природы талию такой тонкой, что казалось, ее можно обхватить пальцами. Пожалуй, изысканная сетка для волос из тончайших золотых нитей, украшенная жемчугом, мелкими бриллиантами и топазами — то, что нужно. Это большое, и в то же время легкое украшение, в котором много камней, но они должны быть маленькими.