Элейн Барбьери - Заря страсти

Джефф глубоко вздохнул. Нет-нет, так не пойдет. Он должен закончить донесение генералу Макферсону, а у него перед глазами лишь эта девчонка, опять и опять она! Ничего, он с ней разделается! Спесивая южанка — спесь ее и погубит. Это последнее слово Джеффри Бэнкса.

Возвращаясь из пещеры нагруженная продуктами, Рива едва-едва переставляла ноги. Тяжело дыша, она вошла в дом через черный ход, ибо понимала, что больше раздражать майора Бэнкса нарушением его приказов уже просто опасно для жизни. Зайдя на кухню, она пересеклась взглядами с двумя солдатами, смотревшими на нее то ли как на героиню, то ли как на сумасшедшую. «Всего по чуть-чуть», — грустно согласилась про себя Рива. Но если она и стала такой, то только из-за этого несносного майора, которого все здесь боялись как черт ладана. Если она не сумеет постоять за себя и тетю Тео, то кто за них вступится?

Внезапно у нее заурчало в животе. Да, пожалуй, голод — единственная очевидная и бесспорная вещь здесь и сейчас, в оккупированном Виксберге.

Выложив продукты из сумки, Рива задумалась: что же ей лучше приготовить, — наступило время обеда, а ни у нее, ни у ее тети еще маковой росинки во рту не было.

Впрочем, тетя Тео вряд ли проголодалась: хорошо, если вообще удастся убедить ее поесть. А вот Рива чувствовала себя жутко голодной.

В этот момент на кухню зашла негритянка, и Рива даже вскрикнула от удивления:

— Милли? Что ты здесь делаешь?

— А, мисс Рива! — добродушно улыбнулась Милли. — Рада увидеть здесь хоть одно знакомое лицо.

Вслед за негритянкой в комнату вошла ее дочь, и Рива ласково поприветствовала стеснительную пятнадцатилетнюю девчушку:

— Здравствуй, Сара, как поживаешь?

В ответ девочка смущенно зарделась, и Милли ответила за нее:

— Поживаем-то мы не очень, мисс Рива: вы же знаете, что после смерти миссис Кортни, которая, бедняжка, не пережила осады, нам некуда податься. — Она обернулась к Саре: — Давай-ка, милая, принимайся за работу, скоро офицеры потребуют обед.

— Обед? — Рива нахмурилась. — Так вы теперь обе работаете на янки?

— А что делать? — вздохнула Милли. — Мы теперь свободные люди. Вернется, Бог даст, мистер Кортни, может, позовет нас обратно на плантацию, так мы не откажемся. А сейчас надо чем-то зарабатывать на хлеб — вот и кухарничаем для янки.

— А что случилось с малышом Джеббом? Милли расплылась в широкой улыбке:

— Ангелочка забрала к себе его тетя, леди Фиби Томас: она сказала, что будет заботиться о нем, пока не вернется мистер Кортни.

— А как же вы с Сарой? — Рива знала, как Милли обожала свою хозяйку и ее маленького сыночка.

— Ну а что мы… Мы теперь сами по себе, мисс Рива. Женщины еще немного повздыхали, и Рива принялась выкладывать остатки продуктов на стол. Милли всплеснула руками:

— Боже, не хотите ли вы сказать, что будете это есть, мисс Рива? А мисс Теодора — у нее такой чувствительный желудок!

Риве стало неловко, но все же она ответила по возможности бодро:

— Не беспокойся, Милли, я что-нибудь придумаю. Это продукты, которые я вчера получила для нас с тетей Тео…

— И это вы называете продуктами? — Негодованию Милли не было предела. — Нет уж, мисс Рива, будьте любезны есть то, что мы с Сарой приготовим.

— Но это невозможно! Дом нам больше не принадлежит, мы живем здесь из милости офицера-янки, и если станет известно, что ты готовишь для нас, он еще больше разозлится.

— Но это же безумие, мисс Рива!

— Может быть, но такова теперь наша жизнь. Милли осуждающе покачала головой и, продолжая что-то тихо ворчать себе под нос, занялась обедом.

Рива приготовила легкий суп из консервов, наломала галет, отрезала тонкий кусок хлеба от буханки, которой должно было им хватить на несколько дней. Завернув надрезанную буханку в полотенце, она решила, что хлеб можно оставить прямо в комнате тети Тео, так что если той захочется перекусить в отсутствие Ривы, то хотя бы хлеб будет у нее под рукой. Заворачивая хлеб, она с ностальгией вспомнила сладкий джем и прочие вкусности, которые булочник Генри приносил им к завтраку вместе со свежим хлебом.

Внезапно перед ее внутренним взором возник образ майора Бэнкса, и Рива едва сдержалась, чтобы не чертыхнуться вслух. Да что ж это такое! Нигде от него не скрыться, даже в стране сладких воспоминаний о довоенном времени! Ей вспомнилась удивительная улыбка, с которой он разговаривал с тетей Тео, улыбка, вмиг преобразившая его жесткие черты лица. Черт возьми, он наверняка знает всю силу обаяния этой своей улыбки и пользуется ею, чтобы ввести в заблуждение доверчивых женщин относительно своей мерзкой натуры, предстать перед ними этаким очаровашкой…