Луиза Аллен: Жертва негодяя

На его лице появилось несвойственное ему выражение — столь свирепое, что она испугалась.

— Со мной все будет хорошо, Элис. Замуж мне ни к чему…

— Я люблю вас, — повторил он. — Люблю — не как приятель или сосед, но как преданный любовник. Я понял это только недавно, когда выходил из сада, зная, что вы любите другого. Я тогда почувствовал себя больным и разбитым, потому что понял, что потерял вас — из-за того, что мне и в голову не приходило, что мое чувство к вам называется любовью.

Перси показалось, что башня пошатнулась и пол уходит из-под ног, но Элис держал ее крепко. Ей не упасть, пока он рядом. Элис — который признается, что любит ее.

— Затем Эвелин сказала, что вы все же не помолвлены, и я прикинул, что он или не любит вас, или совершенно вас не устраивает. Примите меня, Перси, — настаивал он. — Мы будем путешествовать, я повезу вас куда только пожелаете. Мы будем вместе писать — вы поможете мне восстановить мои путевые заметки, а я помогу вам с романом. Мы будем любить друг друга — в постели. Я вам нравлюсь, Перси, я знаю. Пожелайте меня в ответ. Полагаю, вы верите мне. А я говорю, что настанет день — и вы будете совершенно счастливы со мной. Я заставлю вас забыть его.

— А вы разве не знаете? — Она посмотрела ему в глаза и прочла в них истину: он, всегда такой умный, на этот раз растерялся. — Знаете, когда я увидела, как вы лезете по плющу, подумала, вы уже догадались.

Он недоуменно потряс головой.

— Это вы. Я люблю вас, Элис. Я любила вас все это время, даже когда говорила, что ненавижу вас, когда уговаривала себя, что это всего лишь желание, когда знала, что все безнадежно. — Перси попыталась светло улыбнуться ему, но уголки ее губ жалко задергались, и улыбка получилась какой-то вымученной.

— Но вы же сказали, что избавились от этих переживаний.

— Я солгала. Не могла снести унижения, зная, что моя любовь к вам безответна.

Он внезапно расхохотался, сотрясаясь всем телом.

— Верю вам, потому что представляю, каково это.

— Но вы не побоялись подставить себя под удар. — Она сразу ожила, почувствовав, что он сбросил напряжение. — Вы пришли сюда и объяснились мне в любви, то есть отважились поставить на кон свое самолюбие, свою гордость.

— Потому что, милая моя Перси, я понял, что у меня одна задача в жизни: лелеять вас, защищать и любить, и если для этого надо сложить к вашим ногам мое сердце, мою гордость и честь — я так и поступлю.

— Элис… — Голос ее прервался, и глаза наполнились слезами. — Как замечательно!

— Не плачьте, возлюбленная, я еще не огласил ваши обязанности. Вы обречены всю жизнь ставить передо мною цель, заставлять меня улыбаться и возрождать во мне веру в то, что этот мир хорош.

— Обещаю не препятствовать вашей авантюрной натуре. — Она сглотнула комок в горле. — Я никогда не закрою окно, не заставлю вас снова лазать в одиночестве по плющу, никогда не велю вам сидеть дома под защитой надежных стен. Но вы всегда будете брать меня с собой, правда?

— Обещаю, — заверил Элис. — Вы хотите венчаться одновременно с Эвелин?

— Не знаю. Еще пять минут назад я не знала, что выхожу замуж! А что?

— Дело в том, что она обвенчается только месяца через три, а мне хочется затащить вас в постель, как только найду подходящее ложе, но на этот раз я дам себе волю и не буду осторожничать.

— Осторожничать? Вы имеете в виду детей. — Она до сих пор старалась не думать о младенцах — ведь ей не пришлось бы рожать, решись она стать старой девой. Но теперь у нее будут дети — Элиса. — Я тоже не хочу осторожничать. Мы известим всех, что Эвелин вольна сама выбирать день своей свадьбы, но мы поженимся как можно скорее, если вы желаете.

— Желаю. — Элис подхватил ее на руки. — Итак, где постель?

— Наверху. — Перси, стараясь не хихикать, затаила дыхание и позволила внести себя наверх.

Элис открыл дверь плечом и опустил Перси на ложе.

— Весьма романтично, милорд.

— Надо заполнять пробелы в написанном нами романе, — Проговорил Элис, присаживаясь на край кровати и стягивая сапоги. Он повернулся к ней спиной, сбрасывая жилет с плеч. — Я не буду спешить, Перси, не волнуйтесь. Тогда, у пруда, мне следовало быть нежнее и внимательнее.

— Я так долго ждала вашей любви. — Она опустилась на колени, чтобы развязать его шейный платок и расстегнуть пуговицы рубашки. — Может, мы вначале поспешим, а после не будем торопиться, как вы думаете?

— Мне не до дразнилок, я не обижу вас, — пообещал он, стягивая рубашку.