Роберта Джеллис - Нежный плен

— Если только Джеффри захочет, — спокойно ответила Джоанна.

Смуглое лицо Иэна пошло темными багровыми пятнами.

— Что значит «если только захочет»?! — взревел он. — Мы предлагаем ему жемчужину, которой цены нет. Да и где он найдет равную тебе по красоте и достоинствам…

— И по владениям, — заметила Элинор, весело пересмеиваясь с дочерью.

Любые, даже самые незначительные сомнения в достоинствах пасынка и падчерицы всегда вызывали в Иэне подобный гневный отклик.

— Но, Иэн, — запротестовала Джоанна, заметив, что он все еще сердится, — возможно, Джеффри думает обо мне как о сестре. Это было бы ужасным! — Глаза ее вдруг расширились: — Ведь лорд Солсбери не станет принуждать Джеффри, ведь правда?

— Не говори глупостей, Джоанна! — отрезала Элинор. Больше всего она желала не касаться этой темы. Джоанна способна всей душой ответить на любовь, но никогда не предложила бы ее первой. — Тебе известно, что Вильям безумно любит Джеффри, особенно потому, что он — его незаконнорожденный сын. Ты ведь знаешь. Ты учла это?

— Что именно я должна была учесть? — спросила Джоанна.

— Джеффри дорог графу Солсбери и поэтому часто бывает при дворе. Если ты выйдешь замуж за Джеффри, то тоже будешь проводить там достаточно много времени. Сплетни — обычное явление в этом логове: многие женщины будут насмехаться над тобой, раз ты вышла замуж за незаконнорожденного, несмотря на его близость к трону.

— Многие женщины… — повторила Джоанна, и ее глаза сверкнули.

Губы Элинор медленно вытянулись в улыбке. Иэн захохотал, но тем не менее, когда он заговорил, в его голосе прозвучало беспокойство:

— Джоанна, ты ведь не имеешь права поднимать руку на фрейлин королевы!

Девушка ничего не ответила, но ее блестящие глаза смело встретили взгляд отчима. Он потер шею, как это сделал бы озадаченный человек, и покачал головой.

— Ты должна понять, любовь моя: ревность и недовольство обрушатся на тебя с недосягаемых высот. Бессмысленно наказывать слуг за ошибки хозяев. Король любит лишь одного человека в мире — Вильяма Солсбери, своего единокровного брата. Именно поэтому он и ненавидит Джеффри.

— Он что, сумасшедший? — изумилась Джоанна.

— О нет! Просто жадный и ревнивый, — пояснила Элинор. — Джону хотелось бы проглотить весь мир. Он должен обладать всем. Поэтому ему так ненавистно, что Вильям нашел в сердце место и для любви к своему сыну.

— Но ведь это безумие! — воскликнула Джоанна. — Это то же самое, как если бы я ненавидела Адама или Саймона за то, что вы любите их.

— У тебя добрая душа, любовь моя. Ты готова поделиться всем, чем можешь, — похвалил девушку Иэн.

— Нет! — возразила Джоанна. — Я не отдам ни йоты своей любви! Ибо каждого из нас — Адама, Саймона и меня — вы любите безграничной, но разной любовью, потому что мы сами очень отличаемся друг от друга. Если вы наблюдаете за Адамом, то смотрите на него, слушаете его и думаете только о нем. Вы совсем не думаете в этот момент обо мне или Саймоне. Вы ведь не любили меня меньше до рождения Саймона?..

— Конечно, нет! — Иэн опередил любые возражения Джоанны.

— И не будете любить меня меньше, если у вас родится еще одна дочь.

— Ты абсолютно права, Джоанна, — отозвалась Элинор. — Но ревность безрассудна, уж поверь мне. Не стоит тебе спорить на такие темы. Эти вещи существуют, они обычны. Король, безумен он или нет, ненавидит Джеффри… Он ненавидит его, но не может причинить ему никакого вреда, ибо на самом деле он не так уж и безумен. Джон знает, что, навредив Джеффри, он потеряет Вильяма. Однажды такое уже чуть было не произошло, но проблему как-то уладили. Тем не менее король не перестанет мстить юноше… А Джеффри просто не посмеет отказаться от своего отца…

— Потому что боится короля? — Голос Джоанны прозвучал негромко, но Элинор уловила в нем беспокойство. Возможно, Джоанна заговорила о страхе, потому что ее мужу придется выполнять свой долг, а к робкому мужчине она ничего, кроме презрения, не испытывала бы.

— Нет! От того, что Джеффри любит и беспокоится об отце! Он знает: Вильям считает себя виноватым, что его сын — бастард. Как Джеффри выразит недовольство своим положением, не раня отцовского сердца? Он должен страдать молча либо прибегать к доступным ему способам мщения.

Это замечание рассмешило Иэна.

— Уверяю тебя, теперь придворные сдерживают свои языки. Джеффри хорошо проучил нескольких за чрезмерно вольные речи. По крайней мере, один из них вообще не может говорить — он мертв. Но вот с женскими язычками Джеффри ничего не может поделать!