Элизабет Бикон - Охота на герцогиню

— Ричард всегда тревожился, ибо, если что-то, не дай бог, случится с Джеком, ему самому придется принять бремя герцогства, — пробормотала она вполголоса и услышала удивленный вздох матери — неужели ее дочери не о чем больше подумать сейчас.

— Джессика, прежде чем высказываться об отношении своих друзей к внезапному поводу для приема наследства, будь любезна припомнить, где ты находишься.

— Я совсем не то имела в виду, к тому же никто не обращает на меня никакого внимания. Все теперь слишком заняты Джеком — там свои интриги и скандалы, разве им есть дело до того, как выскажется ничтожество, подобное мне.

— Ты, как всегда, недооцениваешь себя, — укорила мать, и Джессика уловила заботливые нотки в ее голосе.

Она постаралась изобразить интерес к происходящему, наблюдая, как Джек по-хозяйски обходит бальную залу.

Ей даже удалось вытерпеть беседу с неким амбициозным выскочкой, делавшим политическую карьеру и искавшим себе жену с нужными связями в обществе. Джессика знала, что у нее хорошая родословная и много родственников в свете, но никак не могла взять в толк, отчего этому прилежному джентльмену вздумалось подбивать к ней клинья. В свои двадцать три года ей пора угомониться, как-никак восьмой ребенок в семье, и заботливые, щедрые родители уже выделили долю семерым старшим, улетевшим из отчего дома. Нет, та новая родня, конечно, не богата и не влиятельна. А ей напоследок мало что досталось, разве что заурядная внешность и поврежденная левая щиколотка. Она, правда, рассчитывает на скромное наследство, оставленное двоюродной бабушкой, — та беспокоилась, что внучка не выйдет замуж и будет нуждаться в средствах. Да, ее отец — виконт, а крестная — любимая тетушка герцога Деттингема, вдова брата его отца. К счастью, Джессика догадалась не обнадеживать несимпатичного ей господина Следжема этой родственной перспективой, весьма желанной для него, несмотря на темные слухи насчет Джека.

— Что вы хотели сказать, мисс Пэндл?

Негодник тем не менее не отставал, и ей стоило усилий не смотреть на него как на пустое место.

— Благодарю, пустяки.

Твердый, но благовоспитанный отказ, хотя его мало чем смутишь.

— Тогда позвольте мне принести прохладительные напитки для вас, леди Пэндл? — вежливо осведомился господин Следжем у матери, и Джессика вздохнула свободно.

— Не беспокойтесь, мистер Следжем, однако благодарю вас за любезность и за компанию.

Мать произнесла это так слащаво, что навязчивый тип справедливо расценил ее тон как намек на отставку и немедленно исчез.

Джессика представила себе скучное замужество с этим недотепой и внутренне содрогнулась, но Джек Сиборн собственной персоной уже маячил перед ее колючим взором, и мистер Следжем был немедленно позабыт. Сердце ее зачастило от волнующей близости, но она приказала ему вести себя достойно. Он, разумеется, сейчас подойдет полюбезничать с ними, если, конечно, в настроении этим вечером. Леди Пэндл давно дружит с его тетей Мелиссой, а Джессика и вовсе приходится той крестницей, потому вряд ли сей джентльмен обойдется простым кивком, как с остальными знакомыми.

Джек вручил ей бокал с лимонадом, даже не испросив предварительно ее согласия. Похоже, он вооружился этим бокалом на тот случай, если она начнет выказывать излишнее рвение, завидев его подле себя. Затем он осторожно уселся на chaise [2] Широкое кресло или банкетка в гостиной, мода на эту мебель пришла в Англию из Франции в XVIII в. (фр.) с таким видом, словно сам удивлялся, что удалось втиснуться между Джессикой и ее матерью.

— Ваша светлость, — промямлила она, чопорно кивнув, и это можно было понять как «спасибо за лимонад», если у него достало воображения.

— Мисс Пэндл, — вкрадчиво произнес он и слегка наклонил голову — галантен до тошноты. — Не сомневаюсь, вы в добром здравии и бодрости вам не занимать? — спросил он так, словно девице не двадцать три, а лет этак сорок.

— Благодарю, весьма довольна, — ответила она сдержанно.

Ему всегда доставляло удовольствие позлить ее и затем наблюдать, как она пытается не выдать своих эмоций. «Досадно и совсем не по-мужски с его стороны». Она со свирепым видом, молча высказала ему эти мысли, маскируя их слабой улыбкой. Он усмехнулся и вытянул перед собой ноги, словно ему и дела нет до ее переживаний. Джессика невольно восхитилась элегантностью его лосин, хотя ей было неловко чувствовать близость гладко-стальных мускулистых мужских ног. Угораздило же его сесть рядом! Его черные как смоль, слегка длинноватые кудри мерцали и переливались под мятущимися отблесками свечного пламени, твердо очерченный рот, вместе с лучистыми золотисто-зелеными глазами, чуть улыбался. Да, он весь — воплощенная девичья мечта, но ей не приходится мечтать о том, о чем грезят остальные благородные светские леди.