Элизабет Чедвик: Лавина чувств

С тех пор она родила ему троих сыновей, но их появление не вызывало у него такого же восторга. Как только в этот дом пришла Морвенна и родила Вильяму сына, Агнес пришлось отступить на второй план.

— Стоит Джослину здесь показаться, как у нас сразу возникают неприятности, — проворчала она.

Вильям обернулся и предупреждающе на нее посмотрел.

— Попридержи язык, пока я не засунул тебе в рот удила, — грубо ответил он.

Сжав губы, она повернулась и зашагала по двору, направляясь к лестнице, ведущей на верхний этаж дома. Она не хотела идти через гостиную, ибо тогда ей пришлось бы встретиться с этим незаконным сынком Морвенны. Служанка открыла Агнес дверь, которую та захлопнула с такой силой, что содрогнулись тихие летние сумерки.

Вильям сощурил глаза.

— Старая сука, — пробормотал он, зная, что не совсем справедлив к своей жене, но справедливость сейчас его меньше всего заботила. Даже в самых тайных уголках его души никогда не появится желания раскаяться или, тем более попросить прощения.

Войдя в гостиную, он увидел растянувшегося в его кресле Джослина, сидевшего перед камином. Рядом, на половике, расположился его оруженосец, склонивший голову над рукояткой ножа, которую он перематывал новой кожей. Что-то кольнуло в сердце Вильяма, когда он подошел к сыну. Боже, как он был похож на свою мать. Его зеленые глаза, милая улыбка — все пробуждало в Вильяме сладко-горькие воспоминания.

Джослин стремительно встал навстречу отцу и по-мужски крепко обнял. Они были одинакового роста и одного телосложения, ведь Вильям пока еще не позволил ослабнуть и провиснуть ни одному своему мускулу. Только вот черты лица выдавали пятьдесят лет тяжелой жизни.

— Ей-богу, ты растешь, как на дрожжах. Последний раз, как я тебя видел, ты, кажется, не был таким, — радостно отметил он и, освободившись от объятий сына, поспешил к камину. Оруженосец, сидевший на корточках, почтительно отскочил в сторону.

— Принеси вина, — приказал Вильям, — и два кубка. — Он взглянул на теплый плащ, свисавший с кресла до самого пола. — Надеюсь, ты не прочь выпить немного со своим старым отцом?

Джослин слегка покраснел.

— Конечно, сэр. Именно вас я и ждал.

Вильям улыбнулся и многозначительно посмотрел на него, предпочитая больше ничего не говорить. Если Джослин собирается ночью ехать в город, то его это не должно касаться, хотя свое любопытство Вильям мог скрыть с трудом. Ведь Джослин, как правило, избегал всю ночь напролет гулять в пивнушках и тавернах.

Оруженосец внес вино.

— Как прошел твой последний поход?

Джослин, покачивая головой, заулыбался и уставился в пол, затем поднял свои выразительные глаза.

— Вы всегда знаете, как ударить по скорлупе, чтобы расколоть орех!

— Назовем это богатым опытом.

И уже во второй раз за сегодняшний вечер Джослин пересказал историю о случайной встрече с Джайлсом де Монсоррелем.

— Он мерзок, как груда гнилой рыбы, — в заключение сказал он. — И с чего это ему вздумалось перетащить все свое богатство в Лондон?

С верхнего этажа доносились приглушенные женские голоса, затем раздался громкий стук от захлопнувшейся крышки сундука. Вильям с раздражением посмотрел наверх.

— Он ведь кем-то доводится Роберту Лестерскому, не правда ли? А Лестер получил у де Люси разрешение отправиться на следующей неделе в Нормандию, чтобы помочь королю Генриху. Так он, по крайней мере, утверждает. Но лично я скорее поверю песенке какого-нибудь бродячего музыканта.

Джослин задумчиво закивал; слушая рассуждения отца.

— Монсоррель тоже старается внести свой вклад. Насколько я знаю Джайлса, он никогда не отличался особой верностью королю. Если ему предоставить свободу выбора, я уверен — он предпочтет молодого Генриха.

Железное Сердце с отвращением фыркнул.

— Я бы ни за что не смог положиться на неопытного шестнадцатилетнего юнца, о котором говорят, что он такой же капризный, как потаскухи из Саутуорка. Но не забывай, что манипулировать тщеславным и испорченным мальчишкой намного легче, чем добиться расположения закаленного в боях зрелого мужчины, который к тому же уже сидит на троне последние двадцать лет. — Вильям глотнул вина. — А Джайлс де Монсоррель — полный дурак.

— И богатый дурак, унаследовавший недавно Рашклифф, — заметил Джослин.

— Недолго ему оставаться богатым, — проворчал Железное Сердце. — Он уже промотал большую часть денег, доставшихся ему вместе с приданым жены, не говоря уже о том, что она получила в наследство от умершего брата.