Эмма Драммонд: Танцовщица

Вивиан продолжал сидеть молча, и адвокат решился спросить:

— Мы с мистером Хоторном можем быть уверенными, что вы предпочтете жить в Шенстоуне, а не на ферме в южной Африке?

Видя перед глазами старый дом в наступающих сумерках, когда девушка-хористка в бледно-сиреневом платье рассказывала ему, каким красивым он может стать, Вивиан пробормотал:

— Разумеется, мистер Рандл, вы можете быть уверены, что я вернусь домой как можно скорее. Я хочу, чтобы мой сын наслаждался свободой, бегая по саду или скача по дикой болотистой местности. Жду не дождусь, когда его смех озарит эти древние стены, гоня прочь всех призраков.

Лейла быстро покинула театр и в одиночестве вернулась в свои апартаменты. В эти дни она избегала веселья, сопутствующего окончанию спектакля. В ее гримерную приносили корзины цветов, букеты сыпались на сцену к ее ногам. Миссис Маркс, ее костюмер, вносила коробки шоколада и замороженных фруктов. Лейла просила отправить их, как обычно, в приют для падших женщин около Миртл-стрит, где она когда-то занимала подвал. Это была ее весточка призракам Лили Лоув и Нелли Вилкинс.

Войдя в квартиру, Лейла обнаружила очередные букеты и очередные корзины цветов. Скользнув взглядом по оранжерейным розам, орхидеям и камелиям, она внезапно подумала о цветках апельсина и лимона, джакаранде и других растениях, обрамлявших широкие улицы Кимберли. В углу комнаты стояло несколько корзин с фруктами. Она на мгновение задержала на них взгляд, вспомнив те времена, когда один апельсин казался ей бесценным подарком.

Пройдя через гостиную в свой будуар, Лейла сбросила пальто и уселась за туалетный столик в своем сверкающем розовом платье, расстегивая застежки алмазного колье и браслетов. Они упали на полированную поверхность, издав глухой звук. Город алмазов. Как он сейчас выглядит?

С момента возвращения в Англию Франц, как и Лестер Гилберт, выжал из пребывания в Кимберли все, что мог. И сейчас, казалось, выбросил те события из головы. Лейла же не могла не вспоминать, и «поддерживать волшебство», становилось все труднее и труднее. После всего, что она увидела, услышала и сделала в Кимберли, жизнь, которую она вела здесь, выглядела чем-то фальшивым.

Франц жил лишь для искусства, она так не могла. Их естественная привязанность друг к другу исчезла, погребенная под тяжестью разногласий. Напевая озорной вальс, Лейла вдруг вспоминала утро, когда в шахте от лихорадки умер ребенок. В середине второго акта на память приходили очереди за кониной, а каждая девушка в хоре, казалось, имела лицо Нелли Вилкинс.

Прошедшие два года вознесли Лейлу на самые вершины ее профессии. Она была богата, ее принимали во всех гостиных, за исключением, может быть, домов нескольких снобов от аристократии. Слово «шлюха» никогда не употреблялось в связи с известной актрисой Лейлой Дункан. Ее портреты появлялись в газетах и журналах, ее жизнь была открытой книгой для тех, кто хотел ее изучать.

Она разбивала сердца и устанавливала моду. Едва ли проходил месяц без очередного предложения о замужестве. Одни мужчины привлекали ее, другие — заставляли смеяться. Некоторые водружали ее образ на пьедестал и становились преданными рабами. Но, что бы они ни говорили, что бы ни делали, это не трогало ее так, как память о Вивиане, который, глядя на покрытое кровью лицо и вырванные с корнем волосы, произнес: «Я любил тебя тогда, я люблю тебя сейчас, я всегда буду любить тебя».

Джулия умерла восемнадцать месяцев назад, но все же он не появился. Однажды вечером, несколько месяцев назад, офицер, прибывший из Претории на лечение, рассказал, что Вейси-Хантер в конце концов поправился после серьезного ранения, принесшего ему звание кавалера ордена «За безупречную службу». По слухам, он собирался остаться в Южной Африке и купил ферму, где жил вместе с сыном. Но офицер не был уверен в правдивости подобной информации.

Более достоверным, так как оно появилось во всех газетах, стало известие о том, что лорд Бранклифф попал в плен к бурам сразу после взятия Претории. Лейла подумала, как же подобная судьба должна деморализовать мягкого, застенчивого человека, каким она его помнила. Шенстоун, однако, не лишился наследника, и Вивиан должен быть рад.

Она часто думала о Маргарет Вейси-Хантер, родившей двух столь непохожих сыновей и лишенной возможности стать немецкой баронессой. Нежная, очаровательная, нерешительная… Как же по-иному могла сложиться судьба этой женщины, если бы она вышла замуж по любви. Эта мысль всегда приводила к размышлениям о ее собственном будущем. Нелли часто приговаривала, что браслеты и ожерелья никогда не составят компанию, если тебе одиноко, и никогда не позаботятся о тебе, если ты заболеешь. Но все же Лейла верила, что где-нибудь, когда-нибудь она поднимет глаза, и рядом будет стоять Вивиан. И, когда это случится, ничто не разлучит их.