Все еще держащегося за постромки Вивиана протянуло несколько метров по земле. Затем он осознал две странные вещи. Во-первых, где-то рядом раздавались звуки, весьма похожие на приветствия, и, во-вторых, ноги были повернуты под немыслимым углом. В следующую минуту его окружили люди. Они улыбались, говорили слова, которые он не мог разобрать из-за шума в ушах, пытались разжать его пальцы, держащиеся за цепочку. Кровь, заполнившая горло, не позволила ему сказать, чтобы его не ставили на ноги. А когда они это сделали, мир вокруг мгновенно расплылся и исчез, его заменила полная темнота.
Время текло в странной череде яви и снов. Часто он не мог их различить. Ночами он бодрствовал, глядя на яркий свет ламп, днями — терял сознание, когда санитарный фургон подбрасывало на ухабах дороги. Вернулась старая лихорадка, вычеркнув из жизни несколько дней. Еще больше он ослабел от потери крови, когда дожди снова размыли землю, и попытка вытащить фургон привела к тому, что открылись раны. Врач регулярно вливал ему в рот воду, большая часть которой вновь вытекала наружу. Горло жгло, и Вивиан постоянно страдал от жажды. Друзья, даже незнакомые люди постоянно навещали его, говоря о мужестве и немыслимом героизме. Он не мог ответить. Способность говорить оставила его.
Однажды около него появился Чарльз. Брат выглядел ухоженным и красивым в чистом мундире, слегка усталым, но в остальном таким же, как и прежде. Вивиан попытался выразить свою радость, но по выражению лица Чарльза понял, что слова, даже прозвучав вслух, не изменили бы отношений, разрушенных навсегда.
— Завтра мы прибываем в Преторию, — сухо проинформировал его Чарльз. — Когда ты попадешь в госпиталь, последует награждение за возвращение того орудия.
Его рот скривился.
— Ты всегда хотел доказать, что лучше других. Так вот, тебе это удалось. Даже Бранклифф, скорее всего, одобрил бы. Думаю, ты сможешь найти в себе силы жить, зная, что пожертвовал Генри Синклером, лишь бы удовлетворить свое навязчивое желание быть принятым в обществе на равных. Я бы не смог, и в этом основное различие между нами. Я стал солдатом из чувства долга, а не из стремления к самоутверждению. Самая большая радость для меня — это то, что, если я умру, мое место займет кузен Джеральд, а не ты.
Собираясь уйти, он добавил:
— Ты больше не будешь воевать и вернешься к Джулии раненым героем. Ничто, однако, не изменит тот факт, что Вивиан Вейси-Хантер незаконнорожденный, и ты это знаешь лучше меня.
Госпиталь был просторным и комфортным. Врачи сообщили, что множественные переломы обеих ног продержат его прикованным к кровати в течение нескольких месяцев, а затем ему придется заново учиться ходить. Они добавили, что лихорадка и неспособность есть твердую пищу вызвали настолько опасное состояние, что он не может быть отправлен на корабле в Англию.
Вивиан потерял счет времени в белой комнате, где на стены падали лучи солнца, пробивающиеся через задернутые шторы. Он лежал, отдавшись своим мыслям, изредка пытаясь проглотить питательную жидкость, которая поддерживала в нем жизнь. Он понял правду раньше докторов: его голосовые связки безнадежно повреждены, и он сможет разговаривать только шепотом, если вообще сможет.
Критическое положение, в котором он находился, смягчило необходимость примириться с концом военной карьеры — столь противоречивой, но все же столь любимой им. Когда главной задачей стало выжить, не имело смысла долго размышлять о будущем, которого может и не быть.
День за днем он боролся за жизнь, и незаметно наступило улучшение. Однажды вечером к нему подошел врач, передав два сообщения, и Вивиан не мог решить, какое стало более гнетущим.
Визитер сначала рассказал то, что он считал плохой новостью: Чарльз попал в плен к бурам во время разведывательного рейда на ферму. «Хорошей» новостью оказалось то, что Джулия решила отправиться в Преторию, не обращая внимание на запрещение военного командования, рассматривающего эту территорию как зону боевых действий.
— Леди имеет такой твердый характер, как я понял, — закончил доктор Маквей, улыбаясь. — Не сомневаюсь, что миссис Вейси-Хантер скоро окажется здесь.
Несмотря на уверения доктора, Джулия так и не появилась ни на этой, ни на следующей неделе, и Вивиан стал надеяться, что она столкнулась с достойными противниками в лице военной администрации. Вскоре зашел его однополчанин, рассказав, что с Чарльзом хорошо обращаются, он находится в одном из лагерей для военнопленных, куда регулярно приезжают нейтральные наблюдатели и врачи. Еще одной новостью стало то, что Саттон Блайз был представлен на получение креста Виктории. Раненый и единственный оставшийся в живых, он четыре часа защищал орудие и спас его от попадания в руки врага. Исключительно храбрый солдат, но в памяти Вивиана всплыло выражение его лица, когда Лейла засунула бриллиант ему обратно в карман. Улыбка тронула его губы при воспоминании об этом.
Читать дальше