Дженнифер Блейк - Цыганский барон

Парижская кузина предупредила их, что водить с ним знакомство не стоит, так как, несмотря на изысканные манеры, на самом деле он вовсе не аристократ, а всего лишь мелкий буржуа, сын нотариуса и дочери мелкого землевладельца, желающий проложить себе дорогу в высшее общество. Но подобное проявление сословных предрассудков не произвело впечатления ни на Мару, ни на ее бабушку. Напротив, они стали обращаться к нему с еще большей теплотой, стараясь искупить высокомерную снисходительность своей парижской родственницы.

Лучше бы они ее послушали и прекратили знакомство в самом начале, так как закончилось все весьма плачевно. Де Ланде привел бабушку Мары в подпольный игорный дом, расположенный в одном из не самых респектабельных кварталов города. Азартные игры были запрещены в радиусе тридцати миль от городской черты, но в таком большом и богатом городе, как Париж, всегда можно было найти людей, готовых обслужить охотников до столь увлекательного времяпрепровождения. Поначалу игра казалась волнующей именно потому, что была запрещена, к тому же Элен выигрывала небольшие суммы. Но постепенно она втянулась, и игра стала наваждением. Она все больше и больше проигрывала. Де Ланде ссужал ее деньгами, принимая торопливо нацарапанные ею расписки в качестве векселей. Каждое утро после очередного проигрыша Элен клялась, что положит этому конец, но с наступлением вечера ее вновь неудержимо влекло к игорному столу. Мара беспокоилась, глядя на нее, но считала бабушку Элен разумной женщиной, хорошо понимающей ценность денег.

Настал день, когда Николя де Ланде нанес им утренний визит. Уверяя, что он в отчаянии от того, что приходится говорить такие вещи, де Ланде тем не менее признал, что больше не в состоянии покрывать карточные долги мадам Элен Делакруа. Она должна вернуть все, что задолжала ему, с процентами. Он не сомневается, что никаких затруднений не возникнет, поскольку всем известно, что плантации сахарного тростника в Луизиане приносят колоссальный доход, и он уверен, что сын мадам не преминет обеспечить ее деньгами, если она временно стеснена в средствах. Вопрос лишь в том, как все это устроить.

Элен пришла в ужас, увидев окончательную сумму своего долга. Как эта сумма могла стать такой огромной, она была не в состоянии объяснить. Но общий итог, аккуратно расписанный по дням, сходился и превышал сто тысяч франков. У нее не было ничего даже близко похожего на эту сумму. И она знала, что у Андре тоже таких денег нет.

1847-й стал годом финансовой паники в Соединенных Штатах да и во всем мире. Предыдущей осенью картофельный вредитель уничтожил урожай одной из основных сельскохозяйственных культур по всей Европе, а пшеница не уродилась из-за холодной и сырой погоды. Цены на еду поднялись на заоблачную высоту, французы назвали этот год «годом дорогого хлеба». Андре пострадал наравне со всеми остальными; ему даже пришлось заложить урожай будущего года, чтобы дать им денег на поездку в Париж и на покупку новых нарядов для Мары. При таком стесненном положении он был бы вынужден продать часть своего имущества, чтобы заплатить этот новый долг. И на это потребовалось бы время.

А де Ланде не собирался ждать. Он потребовал немедленной уплаты. Если денег не будет, он грозил принять суровые меры. Какие? О, мадам это, безусловно, не понравится.

Элен была потрясена, увидев звериный оскал, который до сих пор скрывался под маской любезного придворного, но пришла в еще больший ужас, когда он рассудительным тоном заметил, что, если мадам не найдет денег для уплаты долга, ее очаровательная внучка может ее выручить и выкупить векселя, оказав ему небольшую услугу. Если мадам позволит, он возьмет мадемуазель Делакруа на короткую прогулку в карете и объяснит ей, в чем дело.

Предложение де Ланде оказалось настолько невероятным и оскорбительным, что Мара сначала не поверила своим ушам. Он объяснил, что в городе находится некий балканский принц, путающий все его планы. Самому де Ланде и его друзьям было бы выгодно, если бы этот отпрыск королевского дома… попал под некое влияние. Чтобы выкупить векселя своей бабушки, Маре придется соблазнить принца, стать его любовницей, а потом выполнять все, что ей прикажет де Ланде.

На какое-то мгновение возмущение и гнев захлестнули девушку с такой силой, что она лишилась дара речи. Наконец, придя в себя, Мара крикнула:

— Остановите карету! Дайте мне сойти!

Увидев, что он и не думает выполнять ее приказ, она потянулась к ручке дверцы и попыталась открыть ее на ходу. Де Ланде крепко, словно тисками, схватил ее запястье. Его пальцы впились ей в кожу. Безупречно вежливым тоном, в котором, однако, прозвучала скрытая угроза, он произнес: