Сара Маклейн - Две недели на соблазнение

Глаза его потемнели, и он вдруг сделался серьезным.

— Надеюсь, ты собираешься любить меня очень-очень долго.

Она поцеловала его в губы, вложив в этот поцелуй всю свою любовь, ибо слов сейчас было мало.

Когда же они оторвались друг от друга, тяжело дыша и желая большего, Джулиана с улыбкой спросила:

— Ну, каково оно, когда твоя репутация повержена в прах?

Он засмеялся.

— Я никогда этого не переживу.

— Жалеешь?

— Нисколько. — Он привлек ее к себе для очередного поцелуя.

Скандал герцога Лейтона еще долго будет притчей во языцех. Он будет пищей для перешептываний в бальных залах, пересудов на Бонд-стрит и в коридорах парламента. И спустя годы они с Джулианой будут рассказывать своим внукам историю о том, как герцог был сражен наповал любовью.

Ее светлость герцогиня Лейтон стояла высоко на лестнице в библиотеке. Стояла слишком высоко, чтобы спрятаться, когда муж, окликая ее, вошел в комнату с письмом в руке.

— Тут новости от… — Саймон умолк, увидев, куда забралась его жена. Когда же он заговорил вновь, голос его звучал низко и спокойно — подозрительно спокойно. — Джулиана, как же так?

— Ты о чем?

— Что ты делаешь в двадцати футах над полом?

Она изобразила удивление:

— Как что?.. Ищу книгу.

— А ты не против вернуться на землю?

К счастью, книга, которую она искала, тотчас нашлась. Джулиана сняла ее с полки и стала спускаться по лестнице. Когда же она обеими ногами встала на пол, ее муж наконец дал волю своему негодованию.

— О чем ты только думала, забираясь под самый потолок?! В твоем положении…

— Я не инвалид, Саймон. И все еще в состоянии использовать свои… крайности.

— Да, действительно. Особенно свою крайне подозрительную способность испытывать мое терпение. Полагаю, однако, что ты имела в виду конечности. — Он замолчал, вспоминая, из-за чего был раздражен. — Ты же могла упасть!

— Но не упала же, — возразила герцогиня, подставляя лицо для поцелуя.

Муж поцеловал ее, ладонями погладив то место, где рос его ребенок.

— Ты должна быть осторожнее, — прошептал он с благоговением в голосе.

Она подняла руки и крепко обняла мужа, упиваясь его жаром и силой.

— С нами все хорошо, дорогой. — Она улыбнулась. — Двенадцать жизней, помнишь?

Он тоже улыбнулся.

— Мне думается, ты уже все их использовала. Во всяком случае, ты использовала свои двенадцать скандалов.

Она сморщила носик, ненадолго задумавшись.

— Да нет, я не могла.

Он подхватил ее на руки и подошел к их любимому креслу, согнав с него Леопольда. Пес улегся на полу и снова задремал, а Саймон устроился в кресле с женой на коленях.

— А падение в Серпентайн?.. И тот случай, когда ты заставила меня гоняться за тобой по Гайд-парку… И когда поджидала меня перед клубом…

— Ну, все это не было настоящим скандалом, — запротестовала герцогиня. Она прильнула к мужу, когда он погладил ее округлившийся живот.

— Достаточно скандально… И еще…

— Приезд моей матери, — подсказала Джулиана.

Саймон покачал головой.

— Она не твой скандал.

Джулиана улыбнулась.

— Но она тот скандал, с которого все и началось.

— Это верно. — Саймон прижался поцелуем к ее виску. — Не забыть бы как-нибудь поблагодарить ее.

Да, и еще — опрокидывание осенней композиции леди Нидэм.

— Но кто же украшает лестницу овощами? И если уж мы решили посчитать все мои скандалы, то как насчет тех, при которых ты тоже отличился? — Она стала загибать пальцы. — Наш с тобой поцелуй в конюшне моего брата… поцелуи на балу по случаю твоего обручения… И давай не будем забывать…

Он поцеловал ее в шею.

— Мм… давай не будем забывать…

— Ночь костров! — со смехом закричала она.

Янтарные искорки в глазах Саймона потемнели.

— Уверяю тебя, сирена, я никогда не забуду Ночь костров.

— Так сколько всего?..

— Кажется… восемь.

— Вот видишь? Я же тебе говорила! Я образец добропорядочности! — Он расхохотался, а она с беспокойством пробормотала: — Нет, девять.

— Девять?..

— Я оскорбила твою мать у модистки. — Джулиана понизила голос. — Перед людьми.

Брови герцога взлетели на лоб.

— Когда?..

— Во время нашего пари.

Он ухмыльнулся.

— Хотел бы я на это посмотреть.

Она потупилась.

— Это было ужасно. Я до сих пор не могу смотреть ей в глаза.

— Ты здесь совершенно ни при чем. Просто моя мать — ужасная женщина. И… кажется, были еще две скандальные выходки в ту первую ночь — на балу у Ралстонов.