А. Глебов-Богомолов - Фаворитки французских королей

Вскоре она была в объятиях своего отца, но так никогда и не забыла обиды, нанесенной ей Карлом VIII, из-за которой, если верить словам историка Эно, и зародилась длительная вражда между французскими и австрийскими королевскими домами. Впрочем, судьба еще преподнесла Маргарите Австрийской скромный дар. Четыре года спустя она была обручена с Хуаном Кастильским, инфантом Испании.

Но одним — страдания, другим же — радости бытия, как это обыкновенно и бывает в жизни. Маргарита Австрийская, отвергнутая Карлом VIII, направляясь к своему новому супругу и, попав в страшную бурю, изливала свою печаль и ожидание неминуемой смерти в словах горестной эпитафии, оказавшейся впрочем явно преждевременной, а ее обидчик Карл VIII, безумно влюбившийся в Анну Бретонскую, теперь мог без всяких угрызений совести посвятить себя супруге. Герцогиня после ночи в Ланже испытывала постоянное влечение к королю. Она оказалась на редкость пылкой, требовательной и изобретательной партнершей и постоянно принуждала мужа к самым изнурительным подвигам сладострастия. Этот любовный голод и неуемное сластолюбие были подмечены Дзаккарией Контарини, венецианским послом во Франции, написавшим как-то в одной из своих депеш: «Королева необыкновенно ревнива и питает сладостное влечение к Его Величеству сверх всякой меры, и с тех самых пор, как стала его женой, редкую ночь позволяет ему не спать с собой».

Конечно, Карл VIII обожал любовные игры, этот утонченный вид любовных турниров не рыцаря с рыцарем, а рыцаря с дамой, не только позволяющий себя победить, но и частенько побеждающий якобы неодолимого соперника своей слабостью, сладострастной истомой, искусством пылкого и опытного тела. Но ради своей сладострастной королевы, надолго изгнавшей из постели короля всех незаконных любовниц и фавориток, он даже приказал украсить замок Амбуаз, построить там новые башни, возвести новые великолепные здания, украсить покои чудными гобеленами и устроить необычайно изысканную ванную комнату. Однако страсть подвигла его на большее, гораздо большее. Ради прекрасных глаз своей молодой супруги король начал готовиться к завоеванию Неаполя, хотя город этот лежал за тридевять земель от его владений, что требует некоторых пояснений.

Некогда независимое герцогство Анжуйское, которое теперь принадлежало Франции, в довольно далеком прошлом среди своих лучших украшений имело и неаполитанскую корону. Карл VIII считал себя прямым наследником анжуйских государей, владения которых еще столетие назад распространялись на южную Италию и Сицилию, а потому считал свои претензии вполне обоснованными, а возможность проявить свое совершенно королевское великодушие в благодарность за ночи любви совершенно необходимой. В течение года длились приготовления, и осенью 1493 года королевские войска выступили в поход. В сентябре 1493 года Карл во главе великолепно снаряженного и экипированного войска покинул Амбуаз и направился к Лиону, где должен был расстаться с супругой и в печальном, но героическом одиночестве следовать в Италию.

Но, думая о предстоящих трудах бога войны Марса, король не мог, не умел унять сладостного безумия, зароненного в его сердце и чресла королевой.

Думая о том, чтобы покрыть себя неувядающей славой на полях Италии и, более того, предпринимая все это ради прекрасных глаз своей супруги, он вез с собой в особой, необыкновенно удобной, просторной и красивой повозке несколько молодых, красивых и весьма благосклонных к нему дам, в обязанности которых входило ни в коем случае не допустить вынужденного охлаждения его любовного пыла и ослабления или увядания копья Венеры. Итак, за ним следовал маленький гарем, ибо бедное истосковавшееся по маленькой королеве Анне тело его, как утверждает французский автор Ги Бретон, находилось во власти какого-то удивительного необъяснимого сексуального безумия, вынуждавшего его буквально против воли сходиться одновременно или почти одновременно с несколькими темпераментными и весьма опытными любовницами.

Во время путешествия король верхом на своем белом иноходце постоянно, пока не простился со своей супругой в Лионе, путешествовал между экипажем королевы и повозкой с придворными дамами. Иногда он останавливал кортеж и помогал одной из длинноногих стройных девиц сойти на землю. После этого они уединялись в кустах или за деревьями, росшими вдоль дороги, и отсутствовали, как правило, довольно краткое время. Королева плакала, но делала вид, что ничего не замечает, а вельможи и придворные с улыбкой отмечали и оценивали между собой достоинства одной из избранных королем дам, с готовностью даривших свой пыл и им, но сейчас занятых удовлетворением лишь прихотей короля.