Уилла Кэсер: Погибшая леди

Лет тридцать или сорок тому назад в одном из унылых городков на Берлингтонской железной дороге, теперь еще более унылых, чем тогда, был дом, славившийся своим гостеприимством и особым, присущим ему очарованием. Дом этот пользовался известностью от Омахи до Денвера. Точнее сказать, известностью он пользовался среди тогдашней железнодорожной аристократии — у тех, кто имел отношение к самой железной дороге, и у тех, чьи предприятия возникли с ее появлением. Про всех них в те времена просто говорилось, что они «связаны с Берлингтонской железкой». Это были директора, управляющие, вице-президенты, чьи фамилии знали все, а также их младшие братья и племянники, служившие ревизорами, торговыми агентами, помощниками управляющих. Все «связанные» с железной дорогой, даже крупные скотоводы и торговцы зерном, имели годовые бесплатные билеты и вместе с домочадцами ездили взад и вперед в свое удовольствие. В те дни население штатов, раскинувшихся в прериях, делилось на два общественных слоя — на фермеров и сельскохозяйственных рабочих, собственным трудом зарабатывавших на жизнь, с одной стороны, и на банкиров и джентльменов — владельцев ранчо — с другой. Эти последние приезжали сюда с Атлантического побережья, чтобы вкладывать деньги и, как они любили говорить, «помогать осваивать наш Великий Запад».

Разъезжая туда и сюда по делам, не всегда таким уж срочным, эти «связанные с Берлингтонской железкой» любили иной раз сойти с поезда и провести вечер в радушном доме, где умели деликатно подчеркнуть их высокое положение, а более радушного дома, чем у капитана Дэниела Форрестера, в Суит-Уотере не сыскать было. Капитан Форрестер в качестве подрядчика сам участвовал в строительстве Берлингтонской дороги, и под его руководством по пастбищам, по зарослям полыни до гор Блэк-Хилс были проложены сотни миль рельсов.

Поместье Форрестеров ничем особенным не отличалось, значительность и прелесть придавали ему те, кто в нем жил. Дом стоял примерно в миле от городка Суит-Уотер, на невысоком округлом холме, — белый дом с флигелем и с крутой крышей, чтобы зимой на ней не задерживался снег. Он был опоясан верандами — узковатыми для теперешних представлений об удобстве, с вычурными тонкими столбиками-опорами. В те времена любой кусок доброй древесины подвергали долгой пытке на токарном станке, пока он не превращался в нечто совершенно безобразное. Если бы с дома Форрестеров ободрали дикий виноград и выкорчевали кругом кусты, он, вероятно, оказался бы вполне заурядным. Сразу за домом начиналась красивая тополиная роща. Она охватывала дом полукольцом справа и слева, будто заботливо защищая его, и спускалась вниз по заднему склону. Если вы подъезжали к Суит-Уотеру по железной дороге, вы прежде всего видели этот дом на холме на фоне остроконечных тополей, и он же последним исчезал из глаз, когда городок покидали.

Чтобы попасть во владения капитана Форрестера, надо было сначала пересечь широкий ручей с песчаным дном, протекавший вдоль восточной окраины городка. Перейдя через ручей по пешеходному мостику или переправившись вброд, вы вступали на землю Форрестеров и оказывались в обсаженной ломбардскими тополями аллее; по обеим ее сторонам тянулись луга. У самого подножья холма, на котором стоял дом, протекал второй ручей, через него был переброшен широкий добротный мост. Неприхотливо петляя, ручей этот вился по просторным лугам, часть которых служила пастбищем, часть была просто болотом. Любой другой на месте капитана Форрестера осушил бы здешнюю низину и превратил болото в плодородную землю. Но этот уголок когда-то приглянулся капитану именно своей живописностью — ему понравилось, как вьется по пастбищам ручей, понравились заросли кипрея, хвоща и мяты на его берегах. Капитан по меркам того времени был человек состоятельный, детей он не имел и мог позволить себе любую прихоть. И когда капитану теперь случалось везти к себе в открытом экипаже друзей из Омахи или Денвера, он с удовольствием слушал похвалы, которые эти джентльмены расточали его стаду, пощипывающему траву на лугах по обе стороны аллеи. А когда экипаж въезжал на вершину холма, капитан с не меньшим удовольствием наблюдал, как гости, многие из которых были старше, чем он, резво соскакивали на землю и спешили к крыльцу, куда выходила к ним миссис Форрестер. Даже самый неприступный и холодный из друзей капитана — длиннолицый банкир из Линкольна, — и тот, взяв хозяйку за руку, сразу преображался, старался браво встретить ее веселый вызывающий взгляд и скорей подыскать удачный ответ на шутливое приветствие.