Барбара Картленд - Стрела Амура

Она хотела добавить, что до замужества на чтение у нее оставалось гораздо больше времени, но решила, что это прозвучит довольно странно, и лишь сказала:

— Дайте мне эту книгу, мистер Фарроу. Я проштудирую ее самым внимательным образом.

Пройдя через все огромное помещение, старый библиотекарь подошел к полкам, где стояли книги о дворце.

— Кроме того, я нашел сборник стихотворений. Думаю, он может заинтересовать вашу светлость, — говорил он. — Их написал первый герцог Олдвикский в 1696 году. Полагаю, вы найдете их очень романтичными.

Мелисса невольно задалась вопросом: сохранил ли нынешний герцог что-нибудь из стихов, написанных для леди Полин? В том, что после пережитого потрясения он перестал писать стихи, она ничуть не сомневалась.

Возможно, с тех самых пор он вообще не писал любовных писем, не мог даже думать или говорить о любви — слишком это напоминало ему о женщине, так обманувшей его.

«А я ни разу не получила ни одного любовного послания, — сказала себе Мелисса. — Никто и никогда не напишет мне стихов».

Мысль эта ее опечалила. Не желая долго задерживаться на том, что заставляло ее мысленно соединять имена герцога и леди Полин, она поспешно сказала:

— Стихи я возьму в другой раз. Книга о строительстве полностью займет меня на несколько дней.

Мистер Фарроу долго стоял, пристально глядя на книжные полки, а затем двинулся вдоль ряда томов, бормоча про себя:

— Я же ставил ее обратно на место — точно помню, что ставил.

— Что случилось? — поинтересовалась Мелисса.

— Я приготовил эту книгу для вашей светлости, — объяснил мистер Фарроу. — Во вторник она весь день лежала у меня на столе, но поскольку в тот день вы, ваша светлость, в библиотеку не заходили, то перед уходом я поставил ее на полку. Не люблю оставлять книги не на месте. Горничные могут их куда-нибудь переложить.

— Она должна быть там, куда вы ее поставили, — заметила Мелисса. — Дайте-ка я посмотрю.

Мистер Фарроу был стар, — вполне возможно, что его подвело зрение.

Она медленно пошла вдоль полок, читая названия, но интересовавшей ее книги нигде не было.

— Ничего не понимаю, — развел руками мистер Фарроу.

— Может быть, его светлость взял эту книгу и не сказал вам, — предположила Мелисса. — Не беспокойтесь, мистер Фарроу. Я уверена, что она отыщется.

«Он становится рассеянным, — подумала девушка. — Скорее всего он по ошибке поставил ее на другую полку».

— Отдадите мне ее завтра, — сказала она вслух. — Все равно прежде, чем браться за эту книгу, мне нужно дочитать предыдущую.

— Ваша светлость, просто не представляю, куда она подевалась, — расстроенно сказал библиотекарь. — Я всегда ставлю все книги на место. Каждую из них я знаю и люблю так, словно они мои родные дети.

— Да, я знаю, мистер Фарроу. Не расстраивайтесь. Она обязательно найдется, такое случается.

Выйдя из библиотеки, она обнаружила, что герцог ждет ее в своей гостиной. На письменном столе лежали чертежи домов, которые он собирался построить в восточной части своих владений.

— Это будут самые современные дома в целом графстве, — объяснял герцог. — Я пригласил молодого архитектора из Лондона. Вы увидите его завтра. Он полон самых разнообразных идей.

Весь вечер они проговорили об имении. Мелисса почувствовала, как много значит для него все, что связано с имением и дворцом.

Ему нужен сын, чтобы унаследовать все это, внезапно подумала она.

Оставшись в спальне одна и задув свечи, горевшие у изголовья постели, она вновь начала размышлять над тем, что во дворце должны быть дети. Для двух человек он слишком огромен и пуст. Она ведет себя не так, как полагается жене герцога, сказала себе Мелисса.

Он говорил, что они должны стать друзьями и что в один прекрасный день она его полюбит. А вдруг этот день никогда не наступит?

«Готова ли я подарить ему ребенка без любви?» — задумалась девушка. Ведь прежде чем принять предложение герцога, она и колебалась оттого, что в глубине души всегда верила: ребенок должен быть зачат только теми, кто любит друг друга.

Ей припомнился один эпизод. В ту пору ей было лет восемь. Она играла на полу неподалеку от матери, которая потчевала свою знакомую чаем.

Эта дама, как и многие взрослые, говорила не обращая внимания на Мелиссу, словно девочка была глухой.

— Дочь у вас не просто хорошенькая, у нее вид исключительно счастливого ребенка.

— Так оно и есть, — подтвердила мать Мелиссы. — Она родилась в любви.