Барбара Картленд: Во власти мечты

Он ничего не сказал, но Энн стало казаться, что она тоже ждет чего-то, как тот таинственный дом. Роберт Данстен встал. Теперь он казался очень высоким. Затем он подошел и опустился на траву у ее ног. Вдруг Энн охватило такое волнение, что она вся напряглась и крепко сжала руки. Роберт Данстен медленно склонился к ней и взял за руку.

— Энн, — начал он глубоким тихим голосом, от которого девушку охватила дрожь. — Я боюсь.

— Боишься? — переспросила она, с трудом шевеля губами.

— Да, боюсь. Мне довелось пережить много горестных минут в жизни, и я стал думать, что ничего хорошего уже не произойдет. А теперь я как человек, который очень долго пробыл в темноте и не смеет открыть глаза навстречу солнечному свету.

Энн лежала не шелохнувшись.

— Я довольно скучная, унылая личность, Энн, — продолжал он и, заметив, что она пытается возразить, добавил: — Да, это так. Я знаю себя. Единственное, в чем я разбираюсь, — это деньги. Но деньги сами по себе невероятно скучны, если их не с кем делить.

Наступило долгое молчание. Потом он крепче сжал ее руку и сказал необыкновенно мягко:

— Ты такая красивая. Я боюсь, что скажу что-нибудь не то, и ты прогонишь меня.

Внезапно Энн испытала почти материнскую нежность к нему. Урок, который она извлекла из пребывания в больнице Святого Антония, не прошел даром. Благодаря своим страданиям Энн поняла, как могут страдать другие люди. Ей хотелось обнять Роберта Данстена, помочь ему забыть обо всех прошлых горестях, подарить надежду на будущее. Но она была так робка, что только крепче сжала его руку, будто стараясь преодолеть собственную неуверенность.

Они опять замолчали, и Энн изо всех сил старалась найти подходящие слова утешения. Роберт не поднимал на нее глаз с того момента, как начал свой рассказ.

А когда он все же взглянул на Энн, то увидел, что ее глаза полны слез, а губы дрожат от волнения.

— О Господи, — испуганно воскликнул он. — Чем я обидел тебя, Энн?

— Ты не обидел меня, — прошептала она. — Мне просто очень тебя жаль. Я очень хочу… хочу сделать тебя счастливым.

Роберт даже не сразу поверил в то, что услышал. Потом бережно поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

По щекам Энн медленно катились слезы, и она не пыталась смахнуть их. Роберт Данстен достал из кармана платок и сам стер слезы с ее лица.

— Все это слишком тяжело для тебя сейчас, — мягко сказал он. — Мы поговорим об этом позже. Если, конечно, ты захочешь выслушать меня.

Он словно уговаривал Энн, но она сама доверчиво вложила свою руку в его ладонь.

— Я хочу выслушать. Сейчас, — сказала она.

Питер встал, держа бокал шампанского.

— Мне кажется, что данная ситуация требует тоста, — сказал он, окидывая взглядом стол: Мэриголд с сияющими глазами, раскрасневшуюся очаровательную Энн, серьезного Роберта и Салли, сидевшую во главе стола. — За нас всех. Пусть мы все будем счастливы, а особенно Салли, потому что мы очень ее любим!

Все посмотрели на Салли и, подняв бокалы, хором сказали:

— За Салли!

Щеки девушки залил яркий румянец, а в глазах блеснули слезы.

— Спасибо, мои дорогие, но не стоит произносить сегодня тосты в мою честь.

— Как же не стоит, — в порыве чувств воскликнула Мэриголд. — Если бы не ты, я бы никогда не встретила Питера.

— Мы можем сказать то же самое, не так ли? — произнес Роберт.

— Конечно, конечно, — подхватила Энн. — Мы все обязаны тебе, Салли. Спасибо!

Салли вскочила со стула.

— Я сейчас расплачусь! — сказала она. — Давайте уберем со стола и отнесем тарелки в кухню, но мыть их необязательно. Миссис Баркус — просто ангел! Она обещала прийти завтра и все убрать.

— Вот и отлично! — радостно воскликнула Мэриголд.

— Разве ты не любишь мыть посуду? — спросил Питер с иронией.

— Ненавижу!

— О боги! — театрально-драматическим тоном воскликнул Питер. — Я так и знал, что женюсь не на той девушке!

На лице Мэриголд появилась гримаска.

— Я знаю, ты хотел бы, чтобы я была счастлива мыть посуду и стирать для тебя, но решительно отказываюсь делать это! Чем скорее ты разбогатеешь, чтобы иметь средства на прислугу, тем лучше!

— Ну, вероятно, мы сможем позволить себе одну служанку.

— Вот она и будет мыть посуду. Все-таки лучше, чем ничего.

Салли улыбнулась, слушая их перепалку. По секрету Питер сказал ей, что жизнь у них с Мэриголд будет не такой тяжкой, как она ожидает.

— Вообще-то дедушка собирается подарить нам довольно симпатичный домик в двадцати милях от Глазго, это уже почти настоящая деревня. Мэриголд будет счастлива там. В округе неподалеку живет много моих друзей, и ей не придется скучать.