Тесса Дэр - Дважды соблазненная

По лицу Деррила струились слезы. Фиолетовый цвет постепенно сменялся синим.

— Рис, пожалуйста! — воскликнула Мередит, кивнув в сторону Деррила.

И Рис тут же ослабил хватку.

— О черт… — пробормотал он, когда парень упал на пол, с жадностью хватая ртом воздух. — Повезло тебе, что на этой неделе я зарекся убивать людей голыми руками.

— Боже… — Деррил извивался на полу, держась за живот и задыхаясь, как выброшенная на песок рыба. — Не могу… дышать…

— Горло горит? — прошипел Рис.

Голова Деррила утвердительно дернулась.

— Что ж, прекрасно. Я рад. — Рис повернулся к Мередит: — Я знаю это ощущение, Мерри. — Он говорил тихо, только для нее. — Мерри, я находился на грани смерти множество раз. Поэтому знаю: боль от раны проходит почти сразу же. А вот выздоровление причиняет много страданий. Я забыл об этом и вспомнил только сейчас.

Мередит кивнула, прекрасно его понимая. Душа у него изранена. А ее признание в любви — все равно что джин, политый на открытую рану. Но он вернулся, чтобы принять новую дозу жгучего лекарства — независимо от того, как сильна боль внутри. Потому что он самый храбрый на земле человек.

И он принадлежит ей. Наконец-то!

Ее сердце переполняла радость.

Деррил, все еще валявшийся на полу, застонал.

— Проваливай! — прорычал Рис. — И чтобы я тебя больше не видел, если не хочешь целую вечность бродить привидением в развалинах.

Все еще не отдышавшись, Деррил пополз к лестнице и очень медленно спустился вниз. Глухой стук предполагал, что последние несколько ступенек он преодолеть не сумел.

Мередит и Рис остались одни. Наконец-то!

Он повернулся к ней и заявил:

— Я люблю тебя. И я должен сказать это прежде всего. Потому что это самое важное. Да, я люблю тебя.

О, милый, дорогой! Он произносил эти слова… словно обвинительный приговор.

— Я счастлива это слышать, Рис.

Он облегченно вздохнул и подошел к ней поближе. Оглядывая мансарду, спросил:

— Ты развешивала занавески?

Она кивнула и положила ножницы на подоконник.

— Это тот тюль, что ты купил в Бате.

— Красиво.

Он остановился у окна за ее спиной. И обозрел вид. И он был сейчас так близко…

Дыхание Мерри участилось, а сердце забилось быстрее. Она уже дрожала от предвкушения.

— Думаю, это идеальное место для туалетного столика. Маленький стульчик, зеркало… — Рис очертил рукой в воздухе как бы квадрат. О, как она хотела, чтобы эти руки легли на ее плечи. — Твой серебряный набор со щеткой очень подойдет сюда, — продолжал он.

— Да. Если рядом положить твой бритвенный прибор.

Он потянулся к ней.

— О, Мерри…

Наконец он обнял ее! Именно здесь — как она и хотела.

Он наклонил голову, и щетина на его щеке царапнула ее висок. Какое-то время они стояли не двигаясь. Просто дыша в унисон. Потому что все было ясно без слов. Облегчение, радость, ощущение правильности происходящего — вот что они испытывали.

Она прижалась лбом к его груди и прошептала:

— Я знала, что ты вернешься. Просто знала.

Он обнял ее за талию и чуть отстранил, чтобы лучше видеть лицо.

— Мерри, но мне казалось, что ты не веришь в судьбу.

— Да, не верю. Зато верю в тебя.

— Вот и хорошо. — Он долго собирался с силами, прежде чем продолжить: — Потому что… будь проклята судьба! Бог и дьявол и все их приспешники могут собраться здесь и потащить меня на суд, но я буду бороться с каждым и до конца, чтобы остаться с тобой. Не потому, что это моя судьба или наказание. И не потому, что у меня нет другого выхода. Просто я люблю тебя, вот и все. А если ты откажешься выйти за меня, то я все равно останусь здесь. Буду каждую ночь приходить в гостиницу, заказывать ужин и пинту эля — только ради того, чтобы смотреть на тебя и быть рядом. Я… — Он откинул волосы с ее лица. — Мерри, я люблю тебя.

— О, Рис… я… так долго любила тебя…

Он провел ладонью по ее щеке.

— Мерри, но я не слышал твоего ответа.

— Напомни вопрос.

— Ты выйдешь за меня?

Она притворилась, будто обдумывает предложение. Наконец кивнула:

— Да, Рис.

Они улыбнулись друг другу. После всех споров и ссор все оказалось очень просто. Потому что было правильно.

Он вдруг обнял ее за талию, а потом подбросил в воздух — как пушинку поймав, прижал к груди, глядя на нее снизу вверх. А она радовалась его широкой улыбке.

А потом их ждало несказанное удовольствие, потому что она медленно-медленно наклонила голову, после чего их губы встретились.

О, как она любила его! Но их любовь никогда не будет нежной и бережной. Оба были высечены из гранита, выломанного на пустоши, и их любовь навсегда останется упрямой, свирепой и даже болезненной — в тех случаях, когда они вдруг поссорятся. Но одновременно она будет надежной и верной. На все времена.