Джудит Френч - Мой нежный варвар

— Это я виноват. Вы столько перенесли, что я опасался за вас. — Он пожал ее руку. — Вас зовут Майет. Вы были женой моего друга Филиппа.

— Была?

— Вы теперь вдова. Когда он плыл домой в Александрию из Афин, его унесло волнами за борт. Это случилось почти два года назад.

Она покачала головой.

— Значит, это был мой муж? Я ничего не помню…

— Филипп и я дружили с детства, когда жили в Македонии. Я знал вас с того времени, как вы с ним поженились. Это было пять лет назад.

— Но я не понимаю, как могу не помнить ни своего мужа, ни своей жизни?

— У вас была очень сильная лихорадка. Врачи говорят, что после такой болезни почти никому не удавалось выжить. — Он снова взял ее руку и поцеловал. — Это еще не все, госпожа Майет. Вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы услышать…

— Да, пожалуйста. — Она приподнялась. — Я должна знать.

— Лихорадка унесла жизнь вашего сына Лина.

— У меня был сын?

Она удивилась, как такое могло быть. Как она могла потерять сына и даже не догадываться об этом?

— Мне так жаль вас, Майет. Узнав о поразившей вас беде, я приказал привезти вас сюда из владений Филиппа. Маленького Лина мы не смогли спасти, но, по крайней мере, ваша жизнь в безопасности.

— Сколько ему было лет?

— Три года. — Он смотрел ей в глаза. — Это был чудный мальчик, достойный сын Филиппа.

Она что-то пробормотала и откинулась на подушки.

— Благодарю вас за то, что рассказали мне об этом. А что касается… — Она что-то чувствовала, но знакомая серая мгла по-прежнему обволакивала ее память. — Я благодарна за все, что вы сделали для меня… Когда я поправлюсь, то смогу отплатить вам за вашу…

— Майет, Майет! Между нами не должно быть никаких разговоров про оплату. Ваш муж был моим лучшим другом. Мы были скорее братьями, чем друзьями. Нет ничего, чего бы я не сделал ради вас… не сделаю ради вас. — Он прикоснулся к ее руке и нагнулся, чтобы поцеловать в лоб. — Выздоравливайте! Это все, о чем я прошу. Позвольте мне навещать вас и говорить с вами, чтобы мы могли возобновить нашу дружбу.

— Это честь для меня, ваше величество.

Он рассмеялся.

— Нет, моя дорогая Майет! Когда мы наедине, между нами не должно быть формальностей. Будем называть друг друга просто Птолемей и Майет, ведь мы старые знакомые, любящие общество друг друга.

— Хорошо, — ответила она. — Если вам так угодно. Но я не могу оставаться здесь бесконечно. Вы говорите, что у меня… у Филиппа остались владения. Я, конечно, смогу вернуться туда?

— Вы можете считать этот дворец своим домом и жить здесь сколько захотите. Ведь может же правитель доставить себе удовольствие? Обещайте, что останетесь! По крайней мере, до полного выздоровления.

Она попыталась придумать причину, по которой не могла принять его приглашение.

— У меня должны быть родственники, — начала она. — Родители, братья или сестры…

— Насколько мне известно, у вас нет больше родни, — сказал Птолемей. — Филипп рассказывал мне, что вы родились в Нубии и были единственной дочерью богатого египетского аристократа и его жены-чужестранки. Он говорил, что ваша мать умерла при родах. Я припоминаю, что через несколько месяцев после вашей свадьбы скончался и ваш отец. Вы и Филипп не знали друг друга до дня свадьбы, которая состоялась здесь, в Александрии.

— Мы были счастливы?

— Я думаю, да, хотя Филипп иногда мог вести себя как дикарь. Я думаю, он был очень доволен вами. Он любил вас больше всего в жизни.

— Если бы только я могла вспомнить…

— А может, это к лучшему. Ваши печали позади, и теперь вас ожидают лишь радости.

— Вы говорите так, будто уверены в моем будущем…

— Но я на самом деле уверен в вашем будущем!

Берениса дожидалась возвращения Птолемея с церемонии награждения величайших поэтов Александрии. Было уже поздно, и он устал слушать хвалебные оды своей мудрости и мужеству. Он переел и неважно себя чувствовал. Все, чего ему хотелось, — это улечься спать. Однако его жена, гречанка Берениса, была навеселе и намеревалась устроить скандал.

Она следовала за ним по пятам до самой спальни, ни на секунду не переставая плакать и ругаться. Четверо телохранителей царя были достаточно догадливы, чтобы не обращать внимания на ее требования и обвинения.

— Поговорим об этом завтра, — сказал Птолемей, отпустив охрану.

Здесь, в своих покоях, он был в безопасности и мог не бояться покушения на свою жизнь, но от нападок разозленной женщины эти комнаты не спасали. Он взглянул на нее, удивляясь, что когда-то находил ее привлекательной. Берениса была высокой женщиной с резкими чертами бледного лица, длинным патрицианским носом и маленькими голубыми глазами. Ему подумалось, что длинные белокурые волосы были ее единственным украшением. Она была неплохо сложена, стройная, с небольшой грудью и торчащими розовыми сосками. По крайней мере, когда он их видел в последний раз, все было именно так.