Анна Бартова: Последняя битва

– Я, Мангала, думаю! – резко прервала ее миледи Вэндэр.

– О чем? – негодующе всплеснула руками та. – Лучше бы провела это время с дочерью, чем запираться здесь!

Сесилия сдержанно пояснила:

– Я думаю о том, смог ли Ян добраться до острова. Делаю расчет поломок «Победы», пытаюсь посчитать, что ему нужно для ее починки и сколько это займет времени. Я пытаюсь сосредоточиться, а кто-то постоянно отвлекает бесполезными вопросами!

Мангала надменно кивнула и быстро вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Сесилия постаралась успокоиться и потерла виски, от духоты начала болеть голова. Через минуту в комнату зашел муж. Миледи Вэндэр не обернулась, она узнала его шаги.

– Что происходит? – сухо спросил Патрик.

– Ничего, – глухо отозвалась Сесилия.

Сев на диван напротив жены, Патрик задумчиво окинул ее взглядом.

– Ничего? – саркастически усмехнулся он. – То есть твой угрюмый вид последние три недели, подавленное состояние, ночные кошмары, желание уединиться – это ничего?

Сесилия отвернулась. Мирно тикали часы, слабо подрагивало пламя свечей, из окна шел свежий воздух, разнося по комнате голубой дым.

– Если мои расчеты верны, то Ян должен починить «Победу» через месяц, – заметила миледи Вэндэр тихо.

Патрик вздохнул и негромко произнес:

– Хватит сидеть сложа руки и ждать неминуемого.

– Что ты предлагаешь? – глухо спросила жена.

– Созвать всех и посоветоваться.

Эти слова, такие простые и лаконичные, были для Сесилии как глоток свежего воздуха в душной комнате. Из окна подул ветерок, задувая почти догоревшие свечи. Рыжая Мэри кивнула и втянула морозный воздух полной грудью.

Молодой лакей, недавно принятый в замок Вандармин, переминался с ноги на ногу, боясь зайти в ужасающего вида заведение. Мысль, что его многоуважаемые господа могут в столь поздний час посылать его в это сомнительное место, не давала ему покоя. Он стоял возле дверей трактира уже больше пяти минут, а страх все не покидал его. На него стали косо поглядывать проходившие мимо люди, подозрительная пара хмурых мужчин перешептывалась рядом с ним. Один был одет во все черное и совершенно спокоен, его голос звучал тихо, но твердо. Другой был в цветном бархате, и его серебряные пуговицы ярко контрастировали с красным и злым лицом. Он нервничал, и с каждым мгновением это было все заметнее. Появление людей столь презентабельного вида в этом месте, где, по мнению лакея, обитали только бедняки, было несколько странно. Невольно он прислушался к их беседе.

– Ты отдашь мне восемь тысяч, и я передам их твоему брату.

– Не нужно ставить мне условия! – прыская от гнева слюной, произнес человек в красном камзоле и с таким же красным лицом. – Вы знаете, кто я?!

– Слишком хорошо. И еще я знаю, что в вашем распоряжении куда больше денег. Восемь тысяч для вас ничто.

– И что из этого? Вам какое дело?

– Мне – никакого, а вот вашему брату есть. Если до завтрашнего дня деньги не окажутся у него, ваша жена может получить любовные письма с вашим почерком. Я знаю, она женщина ревнивая, но и богатая. Судя по брачному контракту, при измене вы лишитесь всех своих сбережений. Решайте, лишиться восьми тысяч или всего.

– Ты не посмеешь! – Краснолицый громко запыхтел и стер со лба пот. – Ты не мог всего этого узнать. Не мог! Этого никто не знал.

– Знать все – моя профессия. – Черные глаза собеседника блеснули, и он ниже надвинул шляпу.

– Хорошо, – простонал мужчина в красном. – Я заплачу. Я даю десять тысяч, как вы и просили. Восемь брату и две вам.

В этот момент человек в черном плаще заметил лакея, и его лицо стало каменным. Лакей вздрогнул, сглотнул и испуганно огляделся по сторонам. Ему стало страшно оставаться на улице, а этот взгляд черных глаз заставил его трепетать. Ничего не придумав лучшего, он решил зайти в «Веселую Кружку», стоять дальше на этом месте было просто невыносимо. Робко толкнув плечом дверь, он зашел в трактир. Подойдя к хозяину на ватных ногах, он охрипшим от волнения голосом спросил:

– Сэр, скажите, здесь проживает… – он скосил глаза на конверт и медленно прочел: – Франсуа Сальвино де Мальвинор Асканио?

– Не знаю такого, – буркнул трактирщик, не поднимая глаз.

Лакей облегченно вздохнул и вышел на улицу. Уже стемнело, и молодой человек был искренне рад, что в этом дурном заведении нет знакомых милорда Вэндэра. Ему совсем не хотелось думать плохо о своем хозяине, и он уже почти уверился в мысли, что милорд Вэндэр просто ошибся, посылая его сюда. Уже придумывая извинения за не отданное письмо, он быстрым шагом направился к ожидавшему его кэбу.