Елена Арсеньева - Страсть сквозь время

— Уже приехали, — медленно ответила Лидия.

Собственный голос доносился до нее как бы издалека. Странное, неведомое прежде ощущение овладело ею! Она не узнавала мест, да и невозможно было узнать эти обгорелые остовы домов и деревьев в бледном свете сумеречного дня, а между тем совершенно точно знала, что уже бывала здесь, что шла этими улицами, когда выбралась из подвала. Словно бы кто-то вел ее, совершенно безошибочно указывая дорогу.

И самое, самое странное было в том, что она этому совершенно не удивлялась!

— Теперь сюда.

— Куда? — удивилась Флоранс. — Тут же сгорело все!

— Поворачивай коня! — велела Лидия. — Вот… здесь, да, здесь!

Это дерево — черное, закопченное — она узнала его, хотя узнать его было невозможно. С него упал обгорелый узел, чуть не задев Лидию. Вот сюда упал! Вот она — дверь в подвал!

— Гляди-ка, и впрямь нашла! — удивилась Флоранс, спрыгивая с козел. — А ну-ка…

Она с силой рванула дверь — силища в этих руках была не женская! — да так и ахнула, вглядываясь вниз:

— Дьявольщина! Что там такое?

Лидия посмотрела… Словно бы какое-то белое облако вздымалось снизу… Да ведь это пух и перья!

Она вспомнила, что, попав в подвал впервые, увидела наваленные кругом подушки и перины. Да ведь это их вспороли и выпотрошили. Зачем?

Опершись на руки, Лидия спрыгнула и тут же погрузилась в пух и перо, словно в воду, по пояс. Сделала несколько шагов и разглядела глубокий пролом в стене.

То самое место, куда добросердечный барин Петр Иваныч прятал и свои, и соседа Шалабанова сундуки, несмотря на то что слуга его Проша немало ему на это пенял. Лидия помнила, что стена почти вся была заложена, а теперь — этот пролом. Да ведь оттуда все добро вытащили, а матрасы и наперники выпотрошили, чтобы туда спрятать награбленное. Вот почему подвал полон пуха и пера.

Да, смело можно сказать, что от вещей Петра Иваныча пух и перья полетели…

— Ну что там? — раздался голос, и Лидия обернулась к Флоранс, свесившейся сверху, со двора:

— Ничего. Все разграбили!

— Что это? — повторила Флоранс с изумлением.

Лидию вдруг как ударило: да ведь Флоранс говорила по-французски, а тот, первый голос звучал по-русски!

Кто-то еще есть в подвале, кроме них!

Но где, где говорят? Да вот здесь. За стеной!

— Ну что там?

— Да сам не пойму. Я свет хотел только в коридоре вырубить. А он взял да и выключился в кабинетах тоже. Ну и сигнализацию обесточило, конечно. И даже аварийная система вылетела. Сейчас уже милиция едет… А я что, виноват? Наверное, где-то на подстанции авария, а все шишки на меня! Погоди, тут ступеньки, будь осторожней.

До Лидии долетел звук шагов. А затем она увидела, как на темной стене наливается светом вертикальная линия. Потом горизонтальная. И еще одна вертикальная. И опять горизонтальная…

Да что такое?

Ничего особенного. Очертилась дверь.

Лидия рванулась вперед, коснулась ее дрожащей рукой.

И тут случилось нечто странное. Дверь не приоткрылась чуть-чуть, а сразу распахнулась во всю ширину. Лидию ударил по глазам яркий свет, она зажмурилась, а потом ощутила, что ее словно бы тянет вперед, в этот чрезмерно яркий, жгучий свет.

— Стой! — раздался голос Флоранс.

Лидия оглянулась.

Флоранс уже спустилась в подвал и стояла теперь совсем близко:

— Ты мне голову морочила, а теперь удирать?! Ну нет!

И она навела на Лидию пистолет.

— Ты же сказала, что он не заряжен… — пробормотала Лидия.

— А вот сейчас ты узнаешь, заряжен он или нет! — выкрикнула Флоранс и нажала на курок.

Огонь ударил в лицо Лидии, и она упала прямо в слепящий свет.

— Так что там с вами случилось-то, в музее, я так и не понял? — спросил Алексей Рощин.

— Да я и сама не поняла, — пожала плечами Лидия. — Я спустилась в подвал, разыскивая хранителей. Монтер предупредил меня, что будет выключен свет. Но я думала, это еще не скоро произойдет. А он раз — и погас. И я, видимо, поскользнулась на ступеньках. Ну и… скатилась с лестницы. Ударилась головой, потеряла сознание. Очнулась…

— Гипс, — мрачно пошутил Рощин.

— Да нет, без гипса обошлось, — так же мрачно улыбнулась Лидия. — Очнулась — рядом стоят монтер, какие-то женщины… Они меня нашли. Наверное, минут пятнадцать я без памяти провалялась, но ничего, обошлось, даже шишку не набила.

— Соболезную, — проворчал Рощин.

— Да что вы! — усмехнулась Лидия. — Наоборот, радоваться надо.

— А что вы на меня так смотрите? — вдруг резко взглянул на нее Рощин.