Патриция Поттер - Радуга

— Почему у Лизы твоя кукла? — резко спросил он.

— Я ей дала поиграть, — ответила Мередит, удивляясь тому, что он обратил на это внимание.

— Эту куклу подарил тебе твой брат, — сказал папа.

— Но у меня и другие есть, а Лизе эта очень нравится.

— Лизе ни к чему такие вещи, — сказал он. — Это только наводит ее на ненужные мысли.

— Но…

— Достаточно, мисс. Поднимайтесь в свою комнату и оставайтесь там.

Мередит узнала этот тон. Она испугалась: она боялась этого тона с того самого раза, когда не нарочно вывела отца из себя, и он выпорол ее ремнем. Она пошла в свою комнату, не понимая, что же такого она сделала.

Прошло несколько часов, прежде чем, беспокойная и несчастная, Мередит отважилась осторожно спуститься в кухню за домашним печеньем. В отцовской конторе она услышала голоса, но не поняла, о чем идет речь.

— Нам надо это сделать, — слышался сквозь дверь голос отца. — Они с Мередит слишком похожи и слишком тесно дружат. Этого не должно быть. Мне давно надо было это сделать, но Альма…

Ее брат ответил успокаивающе:

— Ты всегда сможешь завести себе другую черную бабу. Руби, например. Она и впрямь хороша в постели. И миленькая, и шустрая. — И он добавил уже более резко: — Мне вовсе не нравится видеть здесь черную единокровную сестру.

— Тогда решено, — сказал отец. — Утром пошлю за Сандерсом.

— Девчонку лучше запереть. А то Альма может сбежать с ней.

— Ты прав. Мне бы не хотелось ее наказывать.

— Переживет. Она всего лишь черномазая и знает, что это может случиться.

Мередит услышала шаги и поспешно убежала к себе. Она ничего не понимала, пока не увидела перекошенное от гнева лицо Альмы и ее беспомощный взгляд.

— Лиза? — сказала Мередит, чувствуя, как сильный страх поднимается откуда-то из живота.

— Хозяин продает ее, — сказала Альма. — Она в карцере для рабов и будет там до тех пор, пока не приедет работорговец.

Мередит отшатнулась.

— Нет. Он не может! Не Лизу! Мы же с ней дружим!..

— Из-за того, что вы дружили, ее и продают, — сказала Альма, опускаясь на стул. — Один Бог ведает, что с ней будет, с моей милой, нежной девочкой.

— Но…

Обычно бесстрастный голос Альмы был жутким от боли и ненависти.

— Они выставят ее на аукционе, одинокую, запуганную. Чтобы продать, как лошадь, или как мула, или… — она не могла говорить. Она годами скрывала свои чувства, унижения, обиды, прислуживая человеку, которого презирала, и все теперь заканчивалось трагедией. Ничто больше не имело значения. Она посмотрела на девочку без матери, которую однажды пожалела. Она старалась дать этому ребенку хоть немного любви, и все ее попытки привели к тому, что теперь продают ее собственную дочь, единственную отраду в ее жизни, полной отчаяния.

Мередит почувствовала, как рушится ее мир. Альма и Лиза были единственные родные ей души, их дружба была единственным блаженством в ее одинокой жизни.

— Я скажу папе, — сказала она. — Может быть, он изменит свое решение.

И Мередит, несмотря на свой страх, попыталась это сделать. Как она старалась, а ведь колени у нее дрожали и сердце прыгало в груди!

— Она моя подруга, — сказала Мередит.

— Рабы — не друзья, они — собственность, которую продают и покупают, — ответил отец, — И чтобы больше я об этом не слышал.

— Ну пожалуйста… я сделаю что-нибудь. Я всегда буду себя хорошо вести. Если ты хочешь, я никогда больше не буду с ней разговаривать.

— Хватит! — заорал отец. — Марш в свою комнату! Мередит храбро стояла на своем.

— Но…

Отец грубо схватил ее и потащил в комнату. Там он задрал ее платье и нижнюю юбку, Мередит закусила губу. “Я не заплачу. Нет”. Тяжелые удары отдались резкой болью, но, хотя в глазах стояли слезы, ни звука не сорвалось с ее губ. В конце концов, удары прекратились, и она услышала звук удаляющихся шагов, как открылась и закрылась дверь и ключ повернулся в замке.

Девочка долго лежала на кровати, слезы текли по щекам, сердце ее ныло от боли. Наконец, она поднялась и подошла к креслу у окна, откуда хорошо видна была дорога, ведущая к дому. Она попыталась сесть, но было очень больно, и она продолжала стоять, глядя сквозь ветки дерева, затенявшего комнату.

Мередит не знала, сколько прошло времени. Вдруг она увидела подъезжающий фургон. Из него вышел неопрятный толстый человек и о чем-то коротко переговорил с надсмотрщиком. Через несколько минут появилась Лиза с заплаканным лицом, и ее посадили в фургон. Потрясенная, Мередит увидела цепь вокруг Лизиной лодыжки.