Наталья Павлищева - Дочь Роксоланы. Наследие любви

Рустем-паша тоже пострадал из-за своего языка, острослов не угодил Великому визирю Аяз Мехмеду-паше, тот и отправил острослова в далекий Диярбакыр. Султан, услышав такое предложение Великого визиря, промолчал.

С другой стороны, Рустем становился пашой, иначе как в санджаке ему такого не получить. Для себя босниец решил, что Диярбакыр не хуже Стамбула, там по крайней мере нет Аяза-паши. А теперь вдруг осознал, что будет скучать по стычкам с принцессой.

Но тут жалеть не о чем, все равно ее скоро выдадут замуж, а замужняя женщина учиться ездить верхом (чему ее учить, уже давно прекрасно держится в седле) или просто болтать с кем бы то ни было не станет. Михримах и сама это понимает, а потому злится. Волю терять никому не хочется…

Рустем снова подумал о том, как тяжело будет строптивой султанше в жизни.

Но он недолго размышлял о судьбе Михримах Султан, своих забот по горло, нужно передать все дела в конюшне, строго-настрого наказать всем, чтобы следили за конем Повелителя особо… Даже уезжая в дальние края, он чувствовал себя ответственным за конюшню султана.

У Михримах только братья, Роксолана родила мужу пятерых сыновей и дочь. Сестра по отцу Разие, рожденная Махидевран Султан, уехала с ней в Манису, когда шехзаде Мустафа отправился туда учиться правлению. С Разие Михримах почти и не виделась, Махидевран и Росколана старательно не замечали друг друга, а их дети не дружили. Тон задавал старший из шехзаде, Мустафа.

Мустафа был третьим сыном султана; вернее, все трое родились, когда Сулейман сам был еще шехзаде, первым рожденным у него как у Повелителя оказался Мехмед – старший из сыновей Роксоланы.

Двух старших братьев Мустафы – Махмуда и Мурада – жестокая болезнь унесла в год рождения старшего сына Роксоланы. Через несколько лет унесла оспа и второго из сыновей удивительной султанши – Абдуллу. Но все равно оставались Мехмед, ставший родительским любимцем, ленивый толстяк Селим, напористый и самолюбивый Баязид и покалеченный Джихангир, которому в младенчестве повредили спинку, но обвинили в том его мать Хуррем.

Все дети, кроме Джихангира, погодки; младший родился почти через шесть лет после Баязида. Им бы расти попарно – Мехмеду и Михримах, которая больше похожа на шехзаде, чем на принцессу, Селиму с Баязидом, а уж больному Джихангиру отдельно. Мехмед и Михримах действительно дружили, Селим обретался с ними рядом, ни на что не претендуя, а вот Баязида отталкивали, и это страшно задевало шехзаде, который давно опередил Селима в развитии.

Все понимали, что это неверно и может привести к беде, но никто ничего не менял, потому что так относился к своим детям разумный Повелитель. Значит, так тому и быть. Предстояла еще борьба за престол между Мехмедом и Мустафой, каждый их которых был достоин трона.

Мустафа старший и по праву считал трон после отца своим, его поддерживали янычары, любили в армии, он умен, хорош собой, силен и амбициозен, он на шесть лет старше Мехмеда.

Но старший из сыновей Роксоланы настоящий любимец родителей, он рожден уже султаном Сулейманом, а не Сулейманом – наследником престола. Мехмед тоже умен, блестяще образован, хорош собой и любим многими. Шехзаде не испортила родительская любовь, как могло произойти, он с честью нес этот груз ожиданий – старался быть лучшим во всем. Удавалось.

За ним тянулась сестра, это началось само собой, когда были совсем малышами, просто Михримах всего на семь месяцев младше брата, потому все требовала себе, как Мехмед. Султану понравилось, в результате принцессу воспитали скорее как принца.

Вот и результат; остальные результаты перекосов воспитания и положения еще впереди и не замедлят сказаться…

Но проблемы султанской семьи Рустем оставил в Стамбуле, отправляясь в далекий, затерянный на самой границе с персами Диярбакыр. Конечно, юго-восточней лежит еще Курдистан, и есть тот же Шехризор, но именно эти места доставляют особое беспокойство. Диярбакыр – одна из ключевых точек на Великом шелковом пути, потому должен хорошо охраняться и обеспечивать безопасность округи. Безопасность торговых путей часто нужней безопасности отдельных городов. Город можно отбить, если его потеряли, а вот вернуть доверие купцов, которые, прослышав о разбойниках или военных стычках, обогнут эту местность или вообще не повезут товары, куда трудней.

От Диярбакыра до Стамбула полтора-два месяца обычного пути, а то и больше, потому что через горы, где прямо не проедешь. Гонцы ездят за две недели, но то гонцы; бейлербею так мчаться не престало, но если месяц туда, да месяц обратно, да в столице два месяца пробыть… вот и нет лучшего времени года, когда еще не печет, но уже не стелются туманы и не дуют сумасшедшие ветра.