Барбара Картленд: Чудесная миниатюра

— Вас интересует живопись? — осведомился он.

— Мой отец — художник-миниатюрист, — пояснила она.

— Я слыхал о Бернарде Лэнсе, — сказал маркиз, — но он жил довольно давно. Он, может быть, ваш родственник?

— Бернард Лэнс — это мой прадед.

— Как любопытно! — воскликнул маркиз. — Вряд ли я ошибусь, сказав, что он первым из английских художников стал рисовать на слоновой кости.

Ванесса даже зарделась от гордости.

— Как хорошо, что вы о нем слышали. Он был отличным мастером, как и мой отец.

— Надеюсь, я смогу увидеть его работы и получу от них истинное удовольствие.

— Я тоже на это надеюсь, — откликнулась Ванесса.

После непринужденного обмена репликами она осознала всю необычность ситуации и нервно добавила:

— Как вы считаете, опасность миновала?

— По-моему, вы говорили, что не можете вернуться к себе в спальню, — заметил маркиз.

— В ту комнату нет, но я могу подняться наверх, к моей служанке Доркас. С ней я до утра буду в безопасности… по крайней мере, мне так кажется.

Маркиз уловил в ее голосе сомнение и напомнил:

— Вы же не закончили рассказ. Ну как, продолжите?

— Да… конечно, — неуверенно отозвалась Ванесса. — И тогда вы, быть может, поймете, что произошло.

Она перевела дыхание, плотнее укутала плечи шалью и принялась рассказывать.

— Когда мы уже кончали обедать, я заметила, как джентльмен, которого вы назвали Стоуном, вошел в столовую. Он рассердился на хозяина, ведь тот отказался предоставить ему отдельный кабинет, но потом все же остался в столовой и, не скрывая раздражения, заказал себе блюда. Его стол был… как раз напротив моего.

Ванесса понизила голос, и по выражению ее лица маркиз, зная нрав Джулиуса Стоуна, легко догадался о развитии событий.

— Он пристально глядел на меня, вызывая во мне неловкость. Я увидела, как он подозвал официанта.

Она сделала паузу, и маркиз подбодрил ее вопросом:

— И что же потом случилось?

— Официант подошел ко мне и спросил, не соглашусь ли я выпить бокал вина с этим джентльменом. Я отказалась. Мы с Доркас тут же встали и направились к себе в номера. — У Ванессы задрожал голос. — Когда мы проходили по обеденному залу, он поднялся и преградил нам путь.

«Думаю, что мы уже встречались, — нагло заявил он. — Я буду очень огорчен и обижен, если вы не воспользуетесь моей любезностью».

«Во-первых, я не узнаю вас, а во-вторых, устала и собираюсь поскорее лечь в постель», — ответила я.

«Не стыдно ли быть такой неприветливой? — не отставал он. — Всего лишь бокал вина! Я должен вам многое сказать».

«Пожалуйста, дайте мне пройти, — сухо возразила я. — По-моему, вы уже слышали ответ».

«Вы слишком хороши собой, чтобы быть такой недотрогой. Вам не к лицу пуританство», — продолжал настаивать он.

— Я не знала, что мне делать, он стоял совсем рядом со мной, — сказала Ванесса. — Но, к счастью, другие путешественники тоже кончили обедать и стали расходиться по номерам. Волей-неволей ему пришлось уступить им дорогу.

— И вам удалось от него избавиться? — предположил маркиз.

— Мы с Доркас поспешили к себе наверх. Нам дали две крохотные комнатки на последнем этаже гостиницы. Там, под самой крышей, расположились на ночлег все пассажиры почтовой кареты.

— Боюсь, что хозяин не привык церемониться с простыми постояльцами, — улыбнулся маркиз. — Особенно когда гостиница переполнена!

— Мы сразу почувствовали, что ему не до нас. Он думал о том, как накормить съехавшихся на состязания джентльменов, — печально согласилась Ванесса.

— Продолжайте, — потребовал маркиз. — Что же было потом?

— Доркас нездоровилось, и я уложила ее в постель, а после отправилась к себе в номер. Она немолода, ей не хотелось ехать вместе со мной, но у меня нет других провожатых, а путешествовать в одиночку молодым леди не полагается.

— Конечно, нет, — подтвердил маркиз.

Он подумал о том, как она хороша при свете ярко пылающего огня. Неудивительно, что наглецы типа Стоуна пристают к ней с оскорбительными предложениями.

— Я вошла к себе в номер и начала раздеваться, когда в дверь постучали, — промолвила девушка. — Естественно, я отперла, чтобы узнать, кто это. К своему удивлению, я увидела хозяина гостиницы.

Маркиз приподнял брови, но ничего не сказал.

— Я спросила, что ему угодно. Он принялся извиняться, смутился и в конце концов сообщил, что произошла досадная ошибка и что мой номер сняли еще до приезда нашего дилижанса.

Он уговорил джентльмена, забронировавшего комнату, подождать до вечера, но теперь настало время, он весьма сожалеет, но я должна освободить этот номер.