Наталья Павлищева: Трон любви

Хатидже Султан не была опасна Роксолане, она слишком занята собственными делами и неверным мужем. Жаль, что не удалось утопить Ибрагима с этой Мухсине, Роксолана даже злилась на Хатидже, что та не довела дело до конца. Стало понятно, что уничтожить визиря одними изменами жене не удастся, оставалось копить факты об изменах другого рода…

Это тоже оказалось непросто, у Роксоланы все росла гора бумаг о взятках или злоупотреблениях, Ибрагим исправно грешил, а Масад исправно поставлял свидетельства этого. Но когда однажды она завела беседу с Повелителем о наказании зарвавшихся чиновников, ведь казнил же он Ферхад-пашу, Сулейман только рассмеялся:

– Ферхад-паша клал деньги только в свой карман, обирая бедных. Если взятки берут у богатых или иностранцев, то пусть берут, от этого народу хуже не будет, а казне прибыль.

– Какая казне может быть прибыль от чиновничьих взяток?

– Они все мои рабы, а потому после смерти любого я волен отдать родственникам только часть, что и делаю. Куда больше уходит в казну. Пусть берут взятки у иностранцев.

– Но никто же просто так давать не станет, значит, что-то ждут взамен?

– Да, но пока ни Ибрагим, ни кто-то другой из близких к трону не действует вразрез с моими намерениями.

– А если будет действовать?

– Хасеки, что у тебя за вопросы? Почему тебя интересует взяточничество чиновников?

– Просто, когда я вижу новый богатый перстень на пальце у Ибрагим-паши, я пытаюсь понять, за что он его получил, не предал ли вас, Повелитель.

– Ибрагим-паша меня? Такое невозможно.

– Почему? Предал же он Хатидже Султан.

Сулейман нахмурился:

– Измена жене – это одно, а Повелителю – совсем иное.

Но в тоне было что-то такое, что Роксолана поняла: зернышко в почву брошено, теперь нужно ждать, когда оно прорастет, и не стоит торопить, всему свое время. Поспешила перевести разговор на себя:

– Я тоже вас предам…

– Что?! Ты предашь?

– В тот час, когда умру. И в вашей воле поторопить это событие.

– Что ты еще придумала?

– Да, умру, если вы меня разлюбите.

– Ах ты хитрая лиса! Я не разлюблю, ты же знаешь.

Совсем недавно Роксолана принялась бы в ответ на такие слова укорять в прошлых изменах, припомнила бы и ложную Перихан в том числе, но теперь она умней, что укорять, если дело сделано? Начала ластиться:

– Никогда-никогда?

– Никогда.

Заглянула в глаза:

– И когда я стану старой и некрасивой?

– И тогда.

В глазах Роксоланы заблестели вполне искренние слезы:

– И я буду любить вас до своей смерти, Повелитель.

– А если я умру раньше?

Она серьезно посмотрела в глаза:

– И тогда буду.

Так же тихо, исподволь она внушила Сулейману мысль допустить в комнату за решеткой, чтобы послушать, как проходят заседания Дивана. Сначала султан смотрел на Роксолану с изумлением:

– Зачем тебе?

– Интересно.

Провели тайно, кизляр-ага, которому при этом досталось, потому что пришлось убрать с дороги всех, но сделать это так, чтобы никто не догадался в чем дело, злился. Эта сумасшедшая женщина готова перевернуть ради своей прихоти всю империю, а Повелитель идет у нее на поводу! Ведьма, не иначе!

Роксолане понравилось, не все, но было действительно интересно слушать, как обсуждают вопросы важные паши.

– Что же тебе больше всего понравилось?

– Когда говорили о торговле. Но они не правы.

– В чем?!

– Нельзя полагаться только на одну страну, Повелитель. Синьор Франжипани привез из Франции то, чего нет в Венеции, а в Австрии есть то, чего нет во Франции.

– К чему нам французские моды на платье?

– Разве в платье дело? Они умеют делать стекло и кареты, удобную мебель и даже короны.

– Ты хочешь корону?

Он даже сам не сразу понял, что вырвалось спонтанно, сказав, замер. Замерла на мгновение и Роксолана, потом быстро перевела разговор на другое. Корона… какая корона, если она рабыня?

Но сказанное слово означает мысль, а если она возникла однажды, то наверняка вернется.

– Пойдем со мной…

Вид у Сулеймана почти таинственный, что он задумал?

Роксолана глубоко вздохнула, кажется, Повелитель хочет показать что-то хорошее, глаза блестят. Но она не очень стремилась получить богатый подарок, куда важней его хорошее отношение, для нее даже возможность сидеть за решеткой, слушая нудные речи в Диване, важней богатого браслета.

Пошли во дворец, но отправились не в кабинет Повелителя, где он занимался своими ювелирными делами или сидел над картами (тоже любопытное занятие для Роксоланы), и даже не в комнату, где проходили заседания Дивана (какое заседание ночью?), а в… тронный зал.