Маргарет Уэй: Главное чудо света

— Что тебе приснилось? — спросил он, осторожно промокая ее лицо и шею. — Неужели один из мифических персонажей? — Эван старался говорить легким тоном, но был не на шутку встревожен.

— Я не могу тебе рассказать. Пока. Ты не мог бы принести мне стакан воды?

— Конечно.

Пока он ходил за водой, Лаура постаралась взять себя в руки.

— Я добавил капельку бренди.

— Очень кстати.

— Я, пожалуй, тоже выпью, только без воды. Ты кричала так испуганно, что и меня напугала.

— Все было таким реальным!

— Давай я наброшу на тебя плед, чтобы ты не замерзла. Ночи в пустыне бывают очень прохладными.

Он укутал ее в плед, но, когда хотел подняться, Лаура схватила его за руку.

— Не оставляй меня, Эван!

— Я никуда не ухожу, любовь моя. Я только хотел налить себе еще бренди.

— Пожалуйста. — Она уже полностью проснулась, но все еще не могла прийти в себя.

Эван вернулся в постель, обнял Лауру и прижал ее голову к своему плечу.

— Так лучше? Что произошло, Лаура? Нам было так хорошо.

— Если бы это могло длиться вечно, но… увы.

— Почему ты так говоришь? — Что-то в ее тоне заставило его повернуть голову и посмотреть ей в глаза.

— Есть кое-что, о чем я должна рассказать тебе, Эван, — собрав все свое мужество, сказала Лаура.

— Я давно готов выслушать тебя.

— Я много раз собиралась это сделать, но я так боюсь потерять тебя. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ты — мой мир, и я в ужасе оттого, что он может разлететься на мелкие кусочки.

Страх когтями впился в сердце Эвана, но он не позволил ему завладеть им полностью.

— Полагаю, речь пойдет о твоем докторе. Лаура, расскажи же мне, наконец.

Лаура высвободилась из его объятий. Она инстинктивно сделала это сама, боясь быть отвергнутой.

— Он — не любовник и не дружок, как ты его называл. Я позволяла тебе так думать, но… Он мой муж, Эван.

Вот и настал момент истины, в отчаянии подумала Лаура. Неверие. Отвращение. Презрение. Она обхватила себя руками за плечи.

— Муж?! — В голосе Эвана было больше боли, чем злости. — Мой Бог, Лаура! И ты скрывала от меня столь важный факт своей биографии! Почему?

— Потому что я трусиха, — честно ответила она. Я так боялась этого разговора, все откладывала, набираясь мужества.

— Думаешь, я поверю тебе? — Он вскочил с кровати. — Тогда что это было между нами? Знаешь, у меня никогда не было связи с замужней женщиной.

— Я правда хотела все тебе рассказать, Эван.

— А какие еще секреты ты припрятала в рукаве? Он гневно взирал на нее сверху вниз. — Парочку детишек?

— Колин не хотел детей. Он говорил, что ему достаточно меня. Эван, но ведь у тебя тоже были секреты от меня, — привела она контраргумент.

— Но я нашел в себе силы все рассказать. Кроме того, мои секреты не включали жену. — Он подошел к шкафу и достал одежду.

— Куда ты? — испуганно спросила Лаура.

— Пойду прогуляться. — Его голос вибрировал от едва сдерживаемой ярости.

— Сейчас?

— Именно. Закрой за мной дверь. И не бойся, ты в полной безопасности.

— Ты больше не хочешь оставаться со мной ни минуты, да? — Она быстро вскочила с кровати.

— Мне нужно побыть одному, Лаура. — Он намеренно не смотрел на ее стройное хрупкое тело в соблазнительном атласном неглиже, злой на нее и на себя за то, что позволил себе так сильно влюбиться. — Тот факт, что ты замужем, все меняет, какими бы причинами ты ни объясняла свое решение сбежать от док… от мужа. Я не хочу знать, в какие игры ты играешь. — Воспоминания о вероломстве Моники нахлынули на него огромной волной.

— Я не играю. Все, что я говорила тебе, шло из глубины моего сердца, Эван. — Лаура покачала головой, лицо ее было бледно.

— Только не плачь, — резко предупредил Эван.

— Я и не собиралась. — Ее голос прервался.

— Мне действительно нужно побыть одному. Он накинул пиджак.

— Мне очень жаль, Эван.

— Мне тоже.

— Ты имеешь право злиться…

— Не делай этого, Лаура…

Но она уже бросилась к нему и положила ладони ему на грудь.

— Я должна тебе рассказать, чтобы ты понял…Ты так нужен мне, Эван! Я не хочу, чтобы все закончилось так…

Несмотря на гнев и разочарование, в нем снова проснулось желание. Он почти грубо подхватил ее на руки и впился в нежные губы яростным поцелуем. Гнев и страсть вспенили его кровь, но он смог вовремя остановиться.

— Будь оно все проклято! — выругался он, выпуская ее из рук. Ярость сменилась отвращением к себе. — Возвращайся в постель, Лаура, и прости, что напугал тебя.