Джулия Бьянки - Демоны да Винчи

— Имейте немного терпения…

Молодой человек продолжал разглядывать собственный набросок: выходило, что в недрах шкатулки таится маленькая пружинка, колесико с насечками и кусочек пирита или кремния — как в обычном огниве. Ключик сжимает пружинку, колесико поворачивается и высекает искры [2] Описывается устройство, подобное колесцовому замку, позднее изобретенному Леонардо да Винчи для усовершенствования стрелкового оружия. Колесцовый замок пришел на замену замку фитильному, срабатывание которого требовало от стрелка использовать открытый огонь и успешно применялся в огнестрельном оружии более двухсот лет. . Если внутри хранится бумага, искры сильно навредят. Нет, эту шкатулку при помощи ключа не открыть — замок всего лишь хитрая ловушка. Значит, есть другой способ — должна быть потайная кнопка, которая позволит пружинке подбросить крышку вверх. Леонардо прикрыл глаза и в который раз ощупал боковые стенки — пальцы остановились на двух округлых выпуклостях, симметрично расположенных по обе стороны шкатулки, и одновременно сильно надавили на них.

Механизм испуганно всхлипнул, крышка подпрыгнула вверх, он хотел было открыть шкатулку и заглянуть внутрь, но отец быстро перехватил его запястье. Несмотря на подагру, рука сера Пьеро сохранила завидную твердость.

— Нет, Лео! Этого нельзя! Я гарантировал доверителю, что никто не станет любопытствовать содержимым. — Он сурово вскинул бровь. — Скажи, как ты сделал это?

— Это секрет, который я готов сообщить только вашему доверителю лично. Так и передайте.

Сер Пьеро вытащил золотой флорин, несколько раз провернул в пальцах, добавил к нему второй, вздохнул и вернул обе монеты в свой кошель:

— Передать доверителю? Будет с него, что шкатулка открыта. — Почтенный нотариус быстро выложил высокий столбик из серебряных монет и пододвинул сыну. — Вот, прими за беспокойство, Леонардо. Больше я тебя не задерживаю, возвращайся к своим приятелям, развлекайтесь, пока на дворе праздник!

Он поднялся из-за стола, взял шкатулку, с почтительностью придерживал крышку так, чтобы она не захлопнулась снова, и покинул кабинет. Леонардо не пересчитывая смахнул ливры [3] Ливр — разменная серебряная монета, имевшая хождение во Флорентийской республике времен правления Лоренцо Медичи (Великолепного). Согласно записям в книгах этого банкирского дома, за один золотой флорин полного веса давали 5 серебряных ливров и 7 сольдо. в кожаный кошель, одним выдохом задул свечи и направился к двери, громко цокая каблуками, однако не вышел сразу, а замер в дверном проеме.

Никакой настоятельной надобности присоединяться к приятелям Леонардо не испытывал — он и так прекрасно знал, как развлекаются в боттеге. Наверняка продолжают превращать юного красавчика Джованни в девицу. Однако не следует думать, что стезя колдунов или сводников привлекала подручных мастера Верроккьо больше, чем артистическое поприще. Просто все они были людьми молодыми и жизнелюбивыми, относились к деньгам со свойственным возрасту легкомыслием и постоянно оказывались в долгах. За кредитами им приходилось обращаться к достопочтенному сеньору Саверио да Грандино, состоятельному торговцу, хорошо известному скупостью и показным благочестием. Хуже греха не разыграть такого напыщенного типа в карнавальную пору! Живописцы сговорились и вскладчину наняли красавчика-модельщика Джованни с намерением переодеть оного девицей и подослать искушать старого ханжу, а потом насладиться отчаянными воплями купчишки, когда объект его вожделения предстанет, что называется, в голом виде.

Благо никаких дополнительных затрат для трансформации юноши в деву не требовалось — платья для моделей, покрывала и накидки, с которых рисовали драпировки, белила, алебастр, угольные карандаши, кармин имелись в мастерской в достаточных количествах, в умелых руках художников они вполне могли заменить куда более дорогостоящие средства, употребляемые дамами для украшения собственной внешности. Леонардо улыбнулся — даже его почтенный родитель чуть шею не свернул, оглядываясь вслед лжедевице, значит, получилось вполне правдоподобно и розыгрыш пройдет наилучшим образом! Воображение услужливо представило ему картину посрамления негоцианта, гогот и крики, потоки вина, которые будут выпиты в ближайшей таверне — ничего увлекательного в этом не было. Сейчас его гораздо больше интересовало другое…