Тереза Медейрос - Озорница (Ангел на час)

Глаза ее застлали слезы. Она откинула голову, громко рассмеялась и впервые за весь длинный утомительный день заговорила:

— Не сомневаюсь, что вскоре мисс Винтерс получит достойное объяснение. «Дорогая мисс Винтерс, к сожалению, вынужден вас информировать, что в сложившихся обстоятельствах я не могу принять обязанности ухода за ребенком. Прилагаю к настоящему письму мой щедрый дар в размере трех фунтов стерлингов и пяти шиллингов. Эта сумма предназначается на продолжение образования, на содержание и вклад в приданое, а еще полпенса — на покупку сладостей».

Дорин и Барни уставились на Эмили с широко открытыми ртами, но так продолжалось недолго, и они набычились, опустив тяжелые подбородки.

— Боже! На вас жалко смотреть. Вы же полные идиоты! Кто вас надоумил тащиться на другой конец света? Кого вы послушались? Жадную, выжившую из ума старуху, пославшую вас невесть куда и зачем. Вы выглядите смешно! Ты, Дорин, в своей идиотской шляпке, и ты, Барни, в мерзком костюме с чужого плеча. Вы куклы, марионетки! Да мы все здесь цирковые клоуны, выступающие на манеже под музыку, заказанную мисс Винтерс.

Эмили круто развернулась. Ее душили слезы. Нет уж, она скорее сгорит в адском пламени, чем позволит этим гаденышам увидеть свое заплаканное лицо. За спиной послышался шепот. Дорин и Барни что-то затевали, и Эмили поняла, что зашла слишком далеко. Ни одна из послушных воспитанниц мисс Винтерс не отваживалась бросать открытый вызов самоуверенной мисс Дорин Доббинс.

Скрип доски под тяжелой ногой предупредил ее об опасности. Эмили повернулась и увидела, что на нее надвигаются Дорин и Барни, сузив плечи, как бродячие коты перед дракой. Эмили с надеждой посмотрела на мостик и сразу поняла, что помощи оттуда ждать не приходится. Капитан храпел за штурвалом с открытыми глазами.

— Ты была последней надеждой бедняжки мисс Амелии, — ровным голосом сказала Дорин. Ее глаза ничего не выражали.

— Неблагодарная тварь, — прорычал Барни.

Эмили прижалась к поручням, не чувствуя боли от врезавшегося в тело грубого дерева.

— Не подходите. Вам же хуже будет.

— Это еще почему? — удивилась Дорин. — Или ты полагаешь, что великий и могущественный господин Коннор спустится с небес, чтобы спасти тебя? Ты не нужна ему. Ты никому не нужна.

Подобное случалось ей слышать не однажды, так что пора бы привыкнуть и не обращать внимания, но Эмили так и не привыкла. Проклиная в душе непомерную тяжесть нового платья, она быстро прикинула, удастся ли проскочить мимо них по узкой палубе.

— А что говорила мисс Амелия насчет того, чтобы привезти ее назад? — поинтересовался Барни, склонив набок голову.

— Она говорила, что эта мерзавка позорит Фоксуорт, — напомнила Дорин. — Из-за нее лучшие ученицы покидают пансион. Еще мисс Амелия сказала: если ты вернешься обратно с нею, тебе придется искать работу в другом месте.

Барни удовлетворенно кивнул.

С приходом сумерек подул свежий ветерок. Брат и сестра обменялись понимающими взглядами. Жизнь без матери в лондонском Ист-Энде многому их научила, и сейчас они готовы были использовать опыт, накопленный в жарких схватках с себе подобными на узких улицах бедных кварталов.

Барни схватил Эмили за ногу, Дорин за другую. Девушка ударила Барни кулаком по лицу. Брызнула кровь, и стало ясно, что она сломала ему нос. Но торжествовала она недолго. В следующую секунду море и небо поменялись местами. Ее вышвырнули за борт в темную воду.

Эмили камнем шла ко дну. Узкая юбка на подкладке тотчас намокла и плотно опутала ноги, турнюр с китовым усом тяжким грузом тянул ее все глубже в сумрак морской бездны, светлая полоса над головой сменилась кромешной тьмой.

«Боже, помоги!» — рвалась из глубины души слабая и робкая мольба, как бывало в годы жизни с отцом. Позднее Эмили поняла, что своего можно добиться, разве что громко требуя и топая ногами, не надеясь на чужую помощь.

На этот раз просьба ее осталась без ответа.

«Господи! Где ты? — все громче и настойчивее взывала Эмили. В груди теснило, но девушка продолжала отчаянно сражаться за жизнь. — Знаю, в последние годы я вела себя скверно. Так говорила мисс Винтерс, она так и не простила мне тот случай с сыном садовника».

Подол юбки тут же взмыл кверху и закрыл ей лицо. Видимо, сейчас некстати напоминать богу о своих прегрешениях. Эмили отодрала юбку от лица.

«Послушай, господи, я была бы тебе весьма признательна, если б ты спас мне жизнь. Нет, сэр, не ради меня самой. Уж очень хотелось бы насолить Барни и Дорин. А еще не помешает отомстить Джастину Коннору, грязной скотине, мошеннику и вору, завладевшему золотым прииском моего батюшки».