Патриция Райс - Желание и честь

Март 1816 года

Сквозь пелену проливного дождя неясно вырисовывался силуэт старой кареты, из которой вышел закутанный в плащ человек и быстро натянул на лицо капюшон. Кучер спрыгнул с козел и последовал за своим пассажиром к светящимся окнам таверны.

– Ты мог бы приехать и в почтовой карете, – проворчал кучер, продолжая давно начатый разговор.

– Я мог бы прилететь и на крыльях вампира, – сердито буркнул его собеседник явно с чужеземным акцентом.

Пьяница Том, стоя с кувшином в руках под навесом и не решаясь выйти под дождь, услышал слова незнакомца и побледнел. Он первым увидел этот черный громыхающий экипаж. Благородные господа в последние годы редко отваживались рисковать своей жизнью и экипажами, добираясь по рытвинам и ухабам до этой затерянной в глуши деревушки. Но ужасные слова приехавшего прозвучали громко и отчетливо. Ахнув, Том бросился в таверну предупредить посетителей.

Не подозревая, что их подслушивают, кучер возмущенно произнес:

– Это зашло слишком далеко, Гэвин! Несколько лет ты прятался на другом конце света и трудился не покладая рук, чтобы заработать денег на дорогу. Пора бы уже определиться. Здесь ты благородный маркиз! Держи крестьян в строгости и время от времени кидай им монетку. Они будут кланяться тебе в ноги.

– Я не хочу, чтобы мне кланялись в ноги! Мне не нужен этот проклятый титул. Мне нужна крыша над головой и возможность заработать на что-то повкуснее червивых галет. Чем я буду заниматься в оставшееся время, никого не касается.

Пряча лицо под капюшоном, Гэвин осторожно вступил под низкий потолок тускло освещенной таверны.

Немногочисленные в этот поздний час посетители забились в дальний угол. Никто не поднялся приветствовать его или предложить кружку эля. Гэвин хмуро оглядел настороженные лица. Они совсем не знали его, а вели себя так, словно у него было три головы вместо одной, хотя и израненной. Должно быть, кто-то видел его на дороге и сообщил о нем еще до их приезда. Вот уже несколько лет, когда он появлялся в жалких прибрежных тавернах, люди отводили взгляд, и он привык к одиночеству. Ему не нужны были эти невежественные трусливые люди. Ему нужно было только узнать дорогу.

– И ты хочешь, чтобы я вел себя как благородный аристократ? – шипящим шепотом спросил он кучера, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Трус! – презрительно бросил тот и вошел в таверну, намереваясь расспросить о дороге. Его спутник вернулся к карете.

Когда они вновь выехали на дорогу, дождь усилился. Теперь на козлах сидел другой возница, а прежний – молодой человек хрупкого телосложения – перебрался в карету и стряхивал воду со своей шляпы. Никто не позаботился о том, чтобы зажечь фонари по бокам экипажа, и путники видели лишь темные силуэты друг друга.

– Тебе понадобятся слуги, – нарушил молчание молодой человек, когда колеса провалились в яму и карету тряхнуло. – Он глуповат, но знает, как добраться до поместья.

Гэвин закашлялся, что можно было принять за хриплый смех.

– Приятное начало – глупый лакей. Мне нравится твоя идея, Майкл.

На этот раз тон человека, которого он назвал Майклом, был серьезным:

– Если ты собираешься похоронить себя в этой глуши, то не надейся, что я составлю тебе компанию.

Человек в плаще откинул капюшон и понимающе кивнул. В темноте его лицо казалось бледным пятном.

– Ты, как всегда, поступишь так, как считаешь нужным. Разве я когда-нибудь мешал тебе?

Путники замолчали. Они могли бы сказать друг другу очень многое, но все слова уже давно были сказаны. Под шум дождя и раскачивание кареты они думали о цели своего путешествия.

Мокрые ветви деревьев царапали дверцы кареты – они свернули на узкую дорогу. Опираясь на трость, Гэвин старался удержать равновесие и только морщился, когда карета проваливалась в очередную яму, а потом рывком взлетала вверх. В нем крепло подозрение, что они приближаются к его родовому гнезду.

Но даже живого воображения Майкла не хватило на то, чтобы представить возникшую перед ними немыслимую картину. На холме распласталось безобразное строение с остроконечными крышами и средневековыми башенками, соединенными римскими арками, возвышающимися над зданием. Карета остановилась, и путники, незнакомые с английской архитектурой, с изумлением воззрились на фантастическое сооружение.

Как бы в ответ на мысли Гэвина, Майкл прошептал: