Нэн Райан: Полночное свидание

Остров Галвестон, южное побережье штата Техас. Позднее лето 1818 года

У Жана Лаффита был приступ меланхолии. Человек средних лет, легко поддающийся переменам настроения, скучающий, апатичный, Жан лежал в ярко-красном парусиновом гамаке, свесив длинную мускулистую ногу и упираясь ступней в полированный пол веранды. Отсюда, со второго этажа своей крепости Мезон-Руж, Жан мог в телескоп обозревать поселение, названное им Кампичи, и бесконечный простор Мексиканского залива, простиравшегося на тысячи квадратных миль.

Но в это душное утро телескоп стоял без употребления. Жан равнодушно следил за тем, как два его судна, тяжело груженные добычей, награбленной с испанских кораблей, вошли в порт сразу после завтрака. Он не поехал на причал, чтобы осмотреть сундуки с испанскими дублонами, рулонами превосходного шелка и бархата, проверить бочки с мадерой и бренди, ящики со специями, кофе и кубинскими сигарами.

Жан чувствовал себя усталым, как после тяжелой работы, хотя уже много недель просто слонялся по дому или целыми днями лежал в гамаке. Ему было тридцать семь лет, но черные волосы уже поседели на висках, когда-то твердый живот обмяк, морщины вокруг глаз и пухлых губ стали глубже. Длинное гибкое тело утратило былую силу, которой он в молодости так гордился. Живой ум и потрясающая сообразительность все реже поражали людей, его окружающих.

Предводитель пиратов лениво зевнул и потер слезящийся левый глаз. Набрякшие веки опустились, защищая глаза от солнечного света, и Жан Лаффит погрузился в воспоминания. Он скучал по тем временам, когда был так счастлив на острове Галвестон, расположенном у побережья залива Баратария, южнее старинного города Новый Орлеан. Он тосковал по знойным дням и ночам, проведенным в своем рукотворном раю, крепости Гран-Терр, выросшей среди болот Луизианы, — славным дням, когда он был молодым и сильным и командовал целой армией морских разбойников, когда от одного его сердитого взгляда самый отпетый пират падал на колени. Одинокий в это душное утро, он задумчиво улыбался, вспоминая те счастливые дни, когда плавал под карфагенским флагом, и его репутация хитрого и безжалостного пирата вселяла страх в сердца всех моряков от Нового Орлеана до Испании. А его воскресные прогулки с братом по площади, когда они, нагло ухмыляясь, пялились на молодых креольских мисс, а те, вздыхая и краснея, бросали восхищенные взгляды на братьев Лаффит…

Где те душные, наполненные страстью ночи в Гран-Терр, когда захваченный корабль доставлялся в гавань, и праздник по этому случаю продолжался до самого рассвета, когда по воде плавали факелы, а мужчины, напившись награбленного вина и бренди, пели, смеялись, справляя нужду прямо на пляже: язычники в раю.

Он вспомнил, как его публично признали героем за храбрость и доблесть, проявленные в битве за Новый Орлеан, и как после этого в его честь дали бал, где присутствовала вся элита города. Жан до сих пор помнит благоговейные и льстивые взгляды мужчин и женщин. Он легко очаровал этих аристократов, и многие уважаемые леди голубых кровей мечтали хотя бы потанцевать с ним. Их лица горели от возбуждения, а взгляды были полны решимости завести с ним любовную интрижку. Это случилось вскоре после того, как генерал Джэксон убедил президента Соединенных Штатов восстановить Жана в гражданских правах. Прекрасные были времена! В ту пору Жан владел многими складами, до отказа наполненными ценными товарами. Он был молод, отважен, богат, его уважали самые влиятельные люди Нового Орлеана. О чем еще можно было мечтать!

И разве мог он тогда подумать, что его величию однажды придет конец? Но это случилось, когда в залив Баратария вторглись корабли Соединенных Штатов и его огромные владения были конфискованы. Укрывшись в болотах, Жан со слезами на глазах наблюдал, как его любимое детище пылает в огне. Гран-Терр перестала существовать. Это произошло в начале 1817 года. Жан и несколько его верных людей в апреле того же года покинули эти края и обосновались на острове Галвестон. С тех пор он живет здесь. Жан снова вздохнул и, закрыв глаза, погрузился в сон.

Пока он спал, душный летний воздух посвежел, легкий морской ветерок высушил его потную белую рубашку, взлохматил черные волосы. Жан продолжал спать, когда подул сильный ветер, а солнце исчезло за черными зловещими тучами.

Серина задрала длинные ситцевые юбки выше колен и, счастливо засмеявшись, босиком побежала к прибою. Подняв юбки еще выше, она продвигалась вперед, пока ласковая вода не дошла ей до бедер.