Барбара Картленд - Черная пантера

Мама лукаво взглянула на меня.

— Когда ты была еще малюткой, — призналась она, — я часто спрашивала себя, понимаешь ли ты, что происходит вокруг и часто ли ты выходишь из своего замкнутого мирка.

Я смущенно засмеялась. Не всегда приятно узнавать, что кто-то заметил в тебе какие-то особенности характера, о существовании которых ты и не подозревала.

— Я буду сдерживать свое воображение, — пообещала я. — Как долго Анжела намерена терпеть меня у себя?

— Она ничего об этом не пишет, — ответила мама. — Но, думаю, дворцовый бал состоится не раньше середины июля.

— Более двух месяцев! — воскликнула я. — Как замечательно! А можно, я выеду завтра же?

— В субботу благотворительная распродажа, — напомнила она. — Ты ведь обещала викарию, что примешь в ней участие.

— Тогда в воскресенье? — настаивала я.

— Наверняка в выходные Анжелы не будет в городе. Думаю, тебе лучше отправиться в понедельник. Ты как раз поспеешь к чаю.

— Я могу поехать поездом в 2.45, — сказала я, вспомнив, что множество раз отвозила наших гостей именно к этому поезду и потом долго смотрела вслед удаляющемуся дымку и махала платком тем, кто отправлялся в незнакомый мне мир. — А в чем я поеду в Лондон? Что я могу надеть?

— А что у тебя есть? — спросила мама.

Я знала, что она не помнит, какие у меня платья, — ее никогда не интересовали ни ее собственные, ни мои туалеты. До сих пор у меня в ушах звучит голос няни:

— Но, миледи, одежда девочки превратилась в лохмотья, и обувь износилась до дыр.

Тогда мама обратила на няню несколько обеспокоенный взор и промолвила:

— Как жаль. Боюсь, мне придется заказать ей платья в Лондоне.

А когда платья прислали, няня с видом триумфатора принесла их матери, которая воззрилась на них с изумлением.

— Платья! Надеюсь, Гвендолин больше ничего не нужно? Мне кажется, всего месяц назад я уже заказывала ей новое платье.

— Думаю, я надену платье из синего саржа, — ответила я. — Оно страшно выношено, но так как я сильно похудела — ты согласна, мама? — я смогу взять что-нибудь у Анжелы, пока мы не купим мне новые туалеты.

Я подошла к высокому, потемневшему от старости зеркалу времен королевы Анны, висевшему между двумя книжными шкафами, и оглядела себя. Я действительно похудела, но мои формы все равно казались мне слишком вызывающими. Я тут же вспомнила слова няни: “У нее очень красивая фигура, миледи, сплошные мышцы — ни капли жира!”

Трудно было отрицать, что у меня на самом деле хорошая фигура. И вовсе не плоская — без бедер и груди — что вошло в моду. Именно такой фигурой обладала Анжела, которая начала следить за своим весом с семнадцати лет.

Я казалась себе крупной: у меня были красивые ноги, но мне приходилось покупать туфли шестого размера. Зато шея у меня была белой и гладкой — ну прямо как у Юноны! Я бросила на свое отражение последний взгляд, который был полон отвращения, и отвернулась.

— Надеюсь, Генри готов потратить довольно крупную сумму на мои туалеты, — сказала я. — Ему ничего другого не остается, если он хочет, чтобы я выглядела прилично, когда попаду в светское общество.

“А вдруг я потерплю неудачу? — подумала я. — Вдруг я опозорю Анжелу и Генри?” При этой мысли мне стало жутко. Вдруг через две недели они предложат мне возвращаться домой и скажут, что мне нет надобности ждать бала? Может, лучше не ездить, не рисковать и не подвергать себя унижению?

Я пыталась освободиться от этого страха, прекрасно сознавая, что он будет неотступно следовать за мной и наводить на меня ужас, не давая ни минуты покоя. Я понимала, что буду ночами лежать без сна и мучиться от обуревавших меня сомнений.

— Ты совершенно уверена, что Анжела хочет, чтобы я пожила с ними? — с ноткой отчаяния в голосе спросила я маму.

Удивленная моим отчаянием, она подняла на меня глаза.

— Конечно, — ответила она. — Слушай, что она пишет… — Мама надела очки и стала просматривать письмо. — … да, вот: “Ты знаешь, дорогая мама, как мне хотелось бы, чтобы рядом была Лин. Я буду заботиться о ней. Обещаю, что она прекрасно проведет время, поэтому не волнуйся за нее”.

— Как она добра! — с облегчением воскликнула я.

— Я напишу ей, что согласна, — сказала мама, — и что ты приедешь в понедельник поездом 2.45. Ты уверена, что в расписании все еще есть такой поезд?

— Абсолютно, — ответила я. — Но сегодня вечером я все равно съезжу на станцию и проверю.

Я направилась к двери. Когда я взялась за ручку, мама опять окликнула меня: