Эми Сондерс - Очарованное время

Айви .

Джулиана как током ударило, и он снова сел, озираясь по сторонам.

Ничего. Как будто он во сне услыхал ее имя. Рамсден лег и попытался поровнее уложить старый матрас. Затем он несколько раз взбил подушку, лег и закрыл глаза. Усталость одолевала его.

Айви .

- О Господи! – Он в третий раз сел. Имя его возлюбленной так громко и ясно прозвучало у него в голове, словно его произнесли вслух.

Комната – обычная комната в обычной гостинице – была пустой. Его ботинки и заплечная сумка лежали у кровати, – там, где он их и оставил.

- А сейчас я буду спать, спасибо вам большое, – во весь голос ответил он своему внутреннему голосу.

Джулиан лег на спину, натянул на себя одеяло и закрыл глаза. Через мгновение он вновь открыл их, растерянно глядя вокруг себя.

Айви .

- Храни нас Бог! – воскликнул он с отвращением, вставая с кровати. – Как будто мало у меня неприятностей! Все, что мне нужно было, – это хорошая еда и крепкий сон. Но нет, куда там! Видимо, я хотел слишком много!

Засыпая на ходу, он натянул свои теплые сапоги, проклиная на чем свет стоит чертовы внутренние голоса, интуицию и постоянное предчувствие опасности, которые не дают усталому человеку выспаться хорошенько, и…

Рамсден застыл на месте. Его кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом.

Опять это предчувствие! Случилась беда и, какой бы она ни была, эта беда надвигалась на Айви. – Черт!

Молодой человек накинул плащ, сунул за пояс кинжал, причем умудрился уколоть себя как следует, и схватил сумку.

Ему редко удавалось проснуться спокойно. Не прошло и нескольких минут, как он растолкал хозяина, расплатился по счету, оседлал Бахуса и поскакал галопом по болотам. Его сердце билось в такт цокоту лошадиных копыт.

А над ним сквозь облака просвечивала луна, освещая беспредельные, поросшие лесом горы, что отделяли его от Виткомба.

Деревня затихла. Добрые люди спали за запертыми дверями, закрыв окна ставнями. Скользя неслышно по узкой улочке, Айви благодарила небо за густой туман. Он почти скрывал ее, окутав деревню белым покрывалом.

- Напротив церкви, через две двери от гостиницы…– прошептала девушка.

Залаяла собака, и Айви, замерев, вжалась во влажную каменную стену. Кто-то закричал, собака заскулила, а затем наступила тишина.

Едва дыша, Айви натянула капюшон поглубже на голову и продолжила свой путь. Намокшие юбки отяжелели, тонкая кожа ее туфель пропиталась влагой. На площади перед церковью туман в некоторых местах был гуще, и сгустки эти походили на фигуры людей.

- Хватит с меня привидений, – прошептала Айви. – Моя норма – не больше одного призрака в день. Больше я видеть не в настроении.

Если на площади и был кто, не согласный с ее словами, он мудро предпочел промолчать – уж таковы духи.

В окне гостиницы горела свеча, привлекая возможных ночных странников. В одной из комнат второго этажа было светло, и Айви ничуть не сомневалась, что там бодрствует Джозия Фейк. Она так и представила себе, как он сидит перед конторской книгой и аккуратно записывает: «Ведьма. Одна. Маргарет Рамсден. Семьдесят шиллингов».

- Вниз, через две двери от гостиницы…– напомнила себе девушка.

Оглядевшись и убедившись, что больше на улице никого нет. Айви перебежала дорогу. Но едва она оказалась у угла гостиницы, дверь с треском распахнулась и поток света вырвался на окутанную туманом улицу.

Айви замерла у стены, прижимая к сердцу книгу.

Из гостиницы вышли двое мужчин в грубых сапогах и черных куртках. Они прошли так близко от Айви, что она ощутила исходивший от них запах эля и дыма, пропитавший всю их одежду. Их языки слегка заплетались от выпитого.

- …ни за что не признается, – говорил один. – Но там, где одна, найдешь и других.

- Ну да, ясное дело, там есть еще эта, молоденькая, – согласился его собеседник. – Думаю, к утру они заставят старуху признаться. Вот тогда эта благородная…– говоривший отвратительно заржал, –…и всемогущая Сюзанна Рамсден узнает, почем фунт лиха.

- Ишь ты какой! А она ведь хорошенькая, правда? Хотел бы я быть рядом, когда мистер Фейк разденет ее донага, чтобы узнать, нет ли на ней меток дьявола!

Айви затряслась от охватившего ее гнева, когда услышала их грубый гогот. Лицемеры! Так бы и сделали, подонки, разреши им только! Прикрываясь именем Бога, они поймали бы Сюзанну, раздели бы ее, пожирали своими похотливыми взглядами! А потом с удовольствием смотрели бы, как она умирает, и, набожно перекрестившись, говорили бы, что избавились от Зла и что теперь они могут спать спокойно.