Джорджетт Хейер - Загадочный наследник

Антея подняла голову и собралась было что-то сказать, но передумала и поджала губы.

— Можешь мне поверить, — продолжала миссис Дэрракотт, — он выбросит эту затею из головы, когда уедет в Оксфорд. О, милочка, как мы будем по нему скучать. Я просто не знаю, как я это переживу!

Морщинка, появившаяся между бровей Антеи, стала глубже. После минутного колебания она все же сказала:

— Ричмонд не обратился за стипендией, мама. Один раз он уже провалился и, по-моему, провалится опять, потому что не стремится к успеху. Сейчас сентябрь, значит, ему будет больше девятнадцати, когда он снова отправится в Оксфорд — если, конечно, отправится, — и ему придется провести здесь еще одни год в полном безделье, если только…

— Ничего подобного, — перебила ее миссис Дэрракотт, бросившись на защиту своего идола. — Он будет учиться!

— А… — протянула Антея бесцветным голосом. Она бросила на мать нерешительный взгляд, снова немного поколебалась и добавила нерешительно: — Не позвонить ли, чтобы принесли нам свечей, мама?

Миссис Дэрракотт, которая была занята нелегким делом починки разорванного кружева, украшающего оборкой нижнюю юбку, согласилась. И спустя некоторое время обе дамы были заняты: старшая работала иглой, младшая вырезала из картонки ридикюль в форме этрусской вазы. Это было последним криком, и, если верить «Зеркалу моды», любая изобретательная дама могла достичь желаемого результата с минимальными усилиями.

— Это еще раз подтверждает, что я напрочь лишена изобретательности. А подозрение о том, что у меня руки как крюки, повергает меня в меланхолию, — заметила Антея, отложив свое занятие в сторону, когда Чоллакомб внес в комнату чайный поднос.

— Думаю, будет очень элегантно, когда ты разрисуешь картонку, милочка, — сказала ей в утешение миссис Дэрракотт.

Она подняла глаза от работы и увидела, что вслед за дворецким в комнату вошел Ричмонд, и ее лицо моментально сморщилось в улыбке.

— О, Ричмонд! Ты пришел попить чаю в нашей компании. Как это очаровательно. — Тут ей в голову закралось подозрение, выражение ее лица тут же переменилось, и она спросила, предчувствуя недоброе: — Это дедушка велел тебе пойти к нам, милый?

Ричмонд покачал головой, но его глаза озорно блеснули, что не ускользнуло от его сестры. Его мать, менее наблюдательная, вздохнула с облегчением:

— Впрочем, он редко так поступает, не так ли? Спасибо, Чоллакомб, больше ничего не нужно. А теперь присаживайся, Ричмонд, и рассказывай.

— Что? О сыне ткачихи? Не могу! Дедушка мне уши поотрывает. Мы играли в триктрак, и я выиграл. Тогда он сказал, что я могу идти, потому что он хочет переговорить с вами, мама.

— Ах ты несносный мальчишка! — заметила Антея. — Мама, осторожней, не расплескайте. Может быть, дедушка просто хочет дать вам указания о том, как нам следует развлекать этого наследника.

— Да, — согласилась миссис Дэрракотт, воспрянув духом. — Конечно! Интересно, мне стоит пойти к нему сейчас или…

— Конечно же вы выпьете чаю, мама, — твердо сказала Антея. — А он тебе ничего не рассказывал об этом таинственном кузене, Ричмонд?

— Нет, только то, что он — военный и находился где-то во Франции с оккупационной армией, когда утонул мой дядюшка Гранвилль. И тогда он написал, что нанесет нам визит послезавтра.

— Должно быть, это было то самое письмо, которое Джеймс привез со станции! — воскликнула миссис Дэрракотт. — По крайней мере, он хоть писать умеет! Бедный молодой человек! Не могу удержаться от жалости к нему, хотя прекрасно отдаю себе отчет, как досадно для всех нас его появление. Но даже твой дедушка не может винить сына Хью за его происхождение.

— И вам не стыдно, мама. Вы недооцениваете моего дедушку самым непочтительным образом. Конечно же может.

На это миссис Дэрракотт не могла не рассмеяться. Правда, она неодобрительно покачала головой, сказав, что ее слишком резвой дочери не следует так язвительно отзываться о милорде. Потом, покончив с чаем, попросила Ричмонда не ложиться спать, пока она не вернется с этого тяжкого испытания, и направила свои стопы в библиотеку.

Антея встала, чтобы снова наполнить свою чашку. Она бросила взгляд на Ричмонда, сидящего в глубоком кресле и с трудом сдерживающего зевоту:

— У тебя такой вид, словно ты почти спишь. Верно?

— Нет! Да! Не знаю! Просто я плохо спал сегодня, вот и все! И не смей гладить меня по голове! Ради бога, не говори ничего маме!

— Как мило, что ты предупредил меня, — сказала Антея, усаживаясь в освободившееся кресло своей матери. — А то я уже было собралась побежать за ней, прежде чем приготовить для тебя успокаивающее.