Оба друга не сомневались в том, что еще до конца лета Марианна отдаст предпочтение одному из них. Оставалось только выяснить кому, и поэтому крайне важно было, чтобы ни один не получил несправедливого преимущества перед другим. После одного или двух случаев выяснения отношений соперники согласились с этим – по крайней мере Том так думал до этой вечеринки у Тринов, когда он собственными глазами убедился в вероломстве Джека. Каждый из них собирался послать Марианне букетик цветов с подходящей запиской – и то, с чьим букетом она будет на балу, должно было ясно показать ее предпочтение. Том заставил главного садовника отца сделать ему изысканный букет из пунцовых роз и веточек душистого горошка и решил сам отправиться верхом в Трин-Холл и передать подношение через дворецкого, но тут его поджидала роковая случайность. Когда он в то утро скакал, погруженный в свои мечты, ослабив поводья, его кобылку Бесс неожиданно укусил слепень, и Том вдруг почувствовал, что он уже не сидит в седле. Да, не повезло хрупкому букетику, зажатому в правой руке! Он едва успел поймать Бесс, как в этот момент будто по закону подлости на дороге показался Джек в своем новеньком экипаже. Рядом с ним на сиденье лежач букет желтых роз, что само за себя говорило о цели его поездки.
Тремя месяцами раньше Джек просто покатился бы со смеху, увидев, что приключилось с его приятелем, сейчас же он был сама вежливость, и даже при виде плачевного состояния букета Тома его губы лишь слегка дрогнули. Джек еще имел невероятную наглость проявить великодушие. Он заявил, что из-за неприятности, случившейся с Томом, он теперь тоже не имеет права дарить свой букет. Именно это и собирался потребовать Том на основании их договора. Он так и сказал, с нескрываемой ненавистью к педантичности Джека. Джек лишь презрительно улыбнулся и довольно прозрачно намекнул, что только такой чурбан, как Том, мог иметь намерение подарить красные розы богине с волосами цвета восхитительной тициановской меди.
Том думал об этом весь день, но мысль о дуэли даже мельком не приходила ему в голову. Он не вспомнил о ней даже тогда, когда, придя вечером в Трин-Холл, в облачке бледно-желтого газа поверх белого атласного платья он увидел Марианну, сжимавшую обтянутой перчаткой ручкой букетик желтых роз. Если какая-то мысль и забрезжила у него в мозгу, то разве что смутное решение хорошенько поколотить Джека при первом же удобном случае, если только Джек сам его не отделает, ведь он был хорошим боксером.
Вечер был роскошным. В Трин-Холл приехало несколько важных персон из Лондона. В другое время Том, чутко следящий за веяниями моды, внимательнее пригляделся бы к складкам шейного платка столичного щеголя, разговаривавшего с мисс Трин, или с завистью изучил бы покрой пиджака, который словно влитой сидел на плечах этого джентльмена из Лондона, танцевавшего с Марианной. Он даже не испытывал ревности к этому типу, несмотря на его красивое лицо и изящные манеры, потому что тот был уже довольно стар – не меньше тридцати, по оценке Тома, – и, возможно, уже являлся отцом семейства.
Всю свою ревность, всю кипящую злость Том приберег для Джека, своего лучшего друга. Превосходное шампанское из запасов мистера Трина не могло смягчить его чувства. Не успело пройти и часа с начала вечера, как всем присутствующим, кроме совсем уж тупых, стало очевидно, что этим симпатичным парням явно не терпится вцепиться друг другу в глотку.
И тут Джек, вежливо попятившись, чтобы пропустить пожилого джентльмена, наступил на ногу Тому, и тот расплескал свое шампанское.
Они стояли друг против друга в маленькой гостиной, ведущей в зал для танцев. Том всячески ругал Джека, а Джек, вместо того чтобы дать ему кулаком в ребра или как-то извиниться за неловкость, стоял жесткий и прямой, с бледным лицом и сжатыми губами. Его приятные серые глаза стали холодными и твердыми как гранит. Затем Том произнес слова, после которых дороги назад уже не было.
– Мои друзья желают иметь встречу с вашими! – сказал он торжественно, и только его дрожащий от ярости голос немного портил впечатление.
Старый добрый Гарри Денвер, который был свидетелем инцидента, а потом проводил действующих лиц в гостиную, попытался примирить их, призывая не быть идиотами и помнить, где они находятся.
– Гарри, я могу рассчитывать на тебя? – обратился к нему Том.
Бедный Гарри стал заикаться и мямлить.
– Перестань, Том, знаешь, это уже слишком! Джек ведь не нарочно! Джек, ради Бога!..
Читать дальше