Джорджетт Хейер: Тени былого

– Да хранит ее Бог, – сказал Хью серьезно.

– Я не совсем уверен, какой должна быть моя реплика. Сказать ли мне «аминь!» или удалиться, сыпля проклятиями? – Его глаза насмешливо блестели, но улыбка была скорее приятной. Не дожидаясь ответа, он закрыл дверь и медленно поднялся к себе в спальню.

На следующий день вскоре после полудня Эйвон послал за своим пажом. Леон тотчас вошел и, преклонив колено, поцеловал руку герцога. Уокер неукоснительно исполнил все распоряжения своего господина: вчерашний чумазый оборвыш бесследно исчез, и перед герцогом явился безукоризненно чистый мальчик, чьи рыжие кудри были аккуратно зачесаны к затылку, а тоненькая фигура облачена в строгую черную одежду. Жабо из накрахмаленного муслина довершало его наряд.

Эйвон оглядел его с головы до ног.

– Так-так. Встань, Леон. Я намерен задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты отвечал правдиво. Ты понял?

Леон заложил руки за спину.

– Да, монсеньор.

– Для начала объясни, откуда ты знаешь мой родной язык?

Леон поглядел на него с изумлением.

– Монсеньор?

– Прошу, обойдись без бесхитростного удивления. Я не терплю дураков.

– Да, монсеньор. Я просто удивился тому, что это вам известно. Видите ли, это всего лишь харчевня.

– Мне казалось, что я не так уж туп, – холодно произнес Эйвон. – Но я не вижу ничего.

– Простите, монсеньор. Жан держит харчевню, и там часто останавливаются заезжие англичане. Не… не очень знатные, конечно.

– Ax, так! Ну а теперь ты можешь поведать свою историю. Начни со своей фамилии.

– Я Леон Боннар, монсеньор. Моей матерью была матушка Боннар, а отцом…

– …был батюшка Боннар. Это не так уж невероятно. Где ты родился и когда скончались твои достойные родители?

– Я… я не знаю, монсеньор, где я родился. Но мне кажется, что не в Анжу.

– Весьма интересно, – заметил герцог. – Но избавь меня от перечисления мест, где ты не родился. Будь столь любезен.

Леон покраснел.

– Вы не поняли, монсеньор. Мои родители поселились в Анжу, когда я был грудным младенцем. У нас была ферма в Бассинкуре auprиs de Saumur [4] Под Сомюром (фр.). . И… и мы жили там, пока мои родители не умерли.

– Они скончались синхронистически? – спросил Эйвон.

Прямой носик Леона недоуменно наморщился.

– Монсеньор?

– Одновременно.

– От чумы, – объяснил Леон. – Меня отослали к господину кюре. Мне тогда было двенадцать, а Жану двадцать.

– Почему ты настолько моложе этого Жана? – спросил герцог, против обыкновения подняв тяжелые веки, так что Леон посмотрел ему прямо в глаза.

У Леона вырвался шаловливый смешок, и под сверлящим взглядом герцога он ответил с безыскусственной простотой:

– Монсеньор, мои родители скончались, и спросить у них я не могу.

– Дружок, – мягко сказал Джастин, – ты знаешь, как я поступаю с дерзкими пажами? Леон испуганно покачал головой.

– Приказываю их высечь. Советую тебе поберечься.

Леон побледнел, и его глаза перестали смеяться.

– Простите, монсеньор. Я… не хотел дерзить, – сказал он виновато. – У моей матери была дочь, которая умерла. А потом… потом появился я.

– Благодарю тебя. А где ты научился говорить, как говорят благовоспитанные люди?

– У господина кюре, монсеньор. Он научил меня читать и писать и немножко латыни… и еще многому.

Джастин поднял брови.

– А твой отец был крестьянином? Почему ты получил такое образование?

– Не знаю, монсеньор. Видите ли, я был младшим и любимчиком. Матушка не позволяла мне работать на ферме. Я думаю, поэтому Жан меня и ненавидит.

– Возможно. Дай мне руку.

Леон протянул тонкую руку для осмотра. Джастин взял ее в свои и исследовал сквозь лорнет. Кисть была маленькой, изящной, с длинными красивыми пальцами, загрубевшими от черной работы.

– Да, – сказал герцог. – Очень хорошенькая конечность.

Леон обаятельно улыбнулся.

– Quant а зa [5] Что до этого (фр.). , у вас, монсеньор, очень красивые руки.

Губы герцога дрогнули.

– Ты меня поражаешь, дитя мое. Но, как ты сказал, твои родители скончались. Что было дальше?

– Дальше Жан продал ферму! Твердил, что создан для чего-то получше. Но я так не думаю. – Леон чуть-чуть наклонил голову набок, взвешивая этот вопрос. На щеке возникла шаловливая ямочка, но тут же исчезла. Леон посмотрел на своего господина серьезно и с легкой робостью.

– Способности и возможности Жана мы обсуждать не будем, – невозмутимо сказал Джастин. – Продолжай свою историю.