Бертрис Смолл: Филиппа

Томас Болтон хохотал так, что по лицу покатились слезы.

— Филиппа? Постриг? — едва выговорил он, смахивая со щек прозрачные капли. — Филиппа слишком любит мирскую жизнь и ее радости, чтобы позволить обидам загнать себя в монастырь. Из всех твоих дочерей, дорогая кузина, именно она была моей лучшей ученицей. Ее познания в драгоценных камнях поражают даже меня, а зимой она носит сшитые из тонкой шерсти нижние юбки на шелковой подкладке, без которой, по ее словам, шершавая ткань царапает нежную кожу. Вряд ли она потерпит грубые полотняные одеяния невест Христовых. Так что, дорогая, можешь не волноваться. Но Филиппа должна вернуться домой и переждать скандал, вызванный недостойным поведением Фицхью. Советую тебе послать письмо самой королеве и попросить отпустить Филиппу. Не сомневаюсь, что Екатерина будет достаточно великодушна, чтобы позже вновь принять ее на службу. Ну а я тем временем подумаю о подходящем женихе для нашей девочки. Она созрела для замужества, но если мы упустим время, у нее не останется шансов.

— Согласна, — кивнула Розамунда. — Разумеется, Логан, узнав обо всем, начнет предлагать сыновей всех своих знакомых.

— Ну уж нет, ни один шотландец не подойдет Филиппе! — отрезал Том Болтон, качая головой. — Слишком она увлечена жизнью при дворе короля Генриха. И к тому же больше англичанка, чем ты, кузина.

— Знаю, но помоги мне с мужем, кузен! Ты же знаешь, как бывает упрям Логан, если что-то вобьет себе в голову.

— Вся штука в том, — пояснил лорд Кембридж, — чтобы этого не допустить. Но не бойся. Я знаю, как справиться с лордом Хепберном.

— Если не ты, то кто же! — усмехнулась Розамунда. — Но Логан ужасно разозлится, если сообразит, в чем дело.

— Ну уж я точно ему не скажу, — заверил Том, подмигнув кузине. — Интересно, что еще скажет королева, кроме того, что попытается найти другого жениха для Филиппы? Видишь ли, я не стал бы полагаться на нее в этом деле.

— И тут ты прав, — вздохнула Розамунда. — Однако если сейчас мы призовем Филиппу домой, боюсь, положение только усложнится. Если королева не отошлет ее по собственной воле, предлагаю оставить все как есть. Она уже не ребенок и должна научиться справляться с трудностями самостоятельно. Это не последняя серьезная неприятность, с которой ей придется столкнуться, а хозяйка Фрайарсгейта должна быть сильной, чтобы удержать свои владения.

— Не забудь, — напомнил лорд Кембридж, — что королевский двор — это совершенно иной мир. Лично я давно осознал, что предпочел бы самые жестокие ветры Камбрии жизни при дворе. Поражаюсь, как мне удалось пережить те годы! Но если ты считаешь, что лучше оставить все как есть, склоняюсь перед твоими материнскими инстинктами.

— О, Том, — усмехнулась кузина, — только не говори, что после стольких лет сумел полюбить Оттерли и заодно мирную жизнь…

— Ну, — фыркнул он, — я уже не так молод. Розамунда лукаво возразила:

— Вздор! Я совершенно уверена, что Бэнон не дает тебе ни минуты покоя! Она всегда была непоседой.

— Твоя средняя дочь — чудесная девушка. Она зажгла жизнь в моем доме, с тех пор как в прошлом году перебралась ко мне! Признаюсь, я был поражен, когда она попросила разрешения приехать, дорогая Розамунда. Но, как мудро заметила Бэнон, если ей предстоит стать госпожой Оттерли, нужно заранее приучаться вести хозяйство. Рано или поздно мы должны найти человека, достойного моей девочки.

— Однако прежде необходимо подумать о злоключениях Филиппы, — напомнила Розамунда. — Итак, мы решили, что она остается на службе у королевы, если только Екатерина не отошлет ее домой. И я поблагодарю королеву за предложение, но заверю, что семья Филиппы вполне способна решить вопрос о муже для нее. Таком, которому король и королева дадут свое благословение. Томас озорно усмехнулся:

— Смотрю, ты не потеряла ни такта, ни сноровки, дорогая. Именно это и стоит написать. Просто идеально. И передай от меня Филиппе привет. А теперь, кузина, может, покормишь умирающего с голоду родственника? Что у тебя приготовлено? Только не предлагай кроличье рагу! Я хочу говядины!

Розамунда понимающе улыбнулась.

— И ты получишь ее, дражайший Том, — заверила она, хотя мыслями была уже далеко. Какой тон выбрать в письме к дочери? Стоит ли быть нежной? Или строгой? Избыток жалости так же губителен, как недостаток. Да, нелегкая предстоит задача.

Послание матери отнюдь не тронуло до слез Филиппу Мередит. Впрочем, и не утешило. Отшвырнув пергамент в приступе злости, девушка раздраженно вскричала: