Бертрис Смолл - Филиппа

Он собрал своих людей, и отряд галопом помчался по оксфордской дороге.

Прибыв домой несколько дней спустя, граф, однако, узнал, что жена уже отправилась во Фрайарсгейт. Он сердито выругался, и мистрис Мэриан поспешно отвела глаза.

— Милорд! — вскричала она потрясенно: до этой минуты граф избегал подобных слов в присутствии женщин. Немного опомнившись, экономка сделала знак слуге принести господину вина. Граф выхватил у него кубок и залпом осушил.

— Она поехала одна? — бросил он экономке. — Или с ней кто-то был?

— Люси и мой брат. Но они взяли с собой шестерых стражников. Она долго сопротивлялась, не желая никого брать с собой, но Питер настоял. Не знаю, что нашло на ее сиятельство, но с той минуты, как вы уехали, она все больше и больше волновалась. Просто места себе не находила. Все твердила, что должна как можно скорее увидеть мать, что мать ей просто необходима. Думаю, она покинула бы Брайарвуд на следующий же день после вас, если бы Люси не разубедила ее.

— Что она с собой взяла? — уже спокойнее осведомился граф.

— Ничего, кроме маленькой седельной сумки, милорд. Сказала, что Фрайарсгейт — не место для модных платьев и что телеги с вещами будут тащиться так медленно, что только ее задержат. И без них она окажется на севере куда быстрее. Что она наденет на свадьбу сестры, милорд? Поверить не могу, что церемония окажется такой скромной, — переживала мистрис Мэриан.

— Лорд Кембридж наверняка снабдит ее платьем. Я нисколько в этом не сомневаюсь. Семья моей жены, а особенно она, неизменно полагается на него в подобных делах.

— Вы проделали долгий путь, милорд. Идите за стол, а я позабочусь о вашем ужине, — уговаривала экономка.

— Я должен ехать на север, — угрюмо буркнул он.

— Разумеется, милорд, но скоро стемнеет. Дни стали гораздо короче, чем несколько недель назад, — встревожилась экономка. — Добрый ужин и крепкий сон помогут вам собраться с силами для нового путешествия.

Она настойчиво потянула его к высокому столу и велела слугам нести еду.

— Ах, Мэриан, я люблю ее, она просто сводит меня с ума, — тихо пожаловался граф.

— Знаю, милорд, но ведь и она вас тоже любит, — успокоила экономка, усаживая хозяина.

— Но она и словом не обмолвилась, — мрачно вздохнул он.

— А вы? Вы признались, что любите ее, милорд? — отпарировала она. — Ни одна женщина не откроет свое сердце мужчине, не будучи уверенной в его чувствах. Мужчина просто обязан признаться первым.

Граф сжал ладонями голову.

— Какой же я глупец! — простонал он.

— Как большинство мужчин, милорд, — согласилась экономка с фамильярностью доверенной и старой служанки. — Но ведь она не покинула вас навечно! И еще есть время исправить упущение.

— Но почему она не могла подождать? — пожаловался он.

— Не знаю и предположить не могу. Но ее сиятельство сгорала от нетерпения поскорее покинуть Брайарвуд и вернуться к матери. Значит, что-то ее тревожило. Но вам пока нечего беспокоиться. Смотрите, какой румяный пирог с кроликом! Только что из печи! И запомните, милорд, я хочу, чтобы все было съедено до последней крошки. Сейчас велю принести хлеб, масло и сыр. И кажется, повар успел испечь яблочный торт на десерт. Я не выпущу вас из-за стола, пока не насытитесь.

Граф ответил благодарным взглядом.

— Скажи моим людям, пусть завтра утром готовятся скакать в Камбрию.

— Да, милорд, — кивнула экономка и, слегка улыбнувшись, поспешила к выходу.

Она, разумеется, оказалась права. После плотного ужина граф почувствовал себя куда лучше, а крепкий сон в мягкой постели придал ему сил и стремления поскорее увидеться с женой. Поскольку Питер отсутствовал, он приказал одному из слуг сложить вещи и взял с собой одну вьючную лошадь. Возможно, он даже сумеет догнать своевольную жену еще до того, как она доберется до Фрайарсгейта.

Филиппа, однако, была преисполнена решимости как можно скорее увидеться с матерью, поэтому проводила в седле целые дни и останавливалась на ночлег только после захода солнца. Этим она безмерно удивляла своих людей. Они были поражены, что столь изящная дама способна проделать такое трудное путешествие без всяких необходимых женщине безделушек и лишних нарядов. Однажды, когда ночь застала их в чистом поле, прежде чем они успели добраться до монастыря или гостиницы, все благополучно переночевали в стогах сена, не услышав от хозяйки ни единой жалобы.

Наконец они пересекли границу Камбрии и продолжали ехать на север. Как-то поздним утром они взобрались на вершину холма, и перед ними открылось озеро, окруженное лугами, где мирно паслись бесчисленные стада Фрайарсгейта.