Мэри Бэлоу - Похититель снов

– Я никогда не любил Касс, то есть любил ее, но только как сестру или кузину. Я сделал Касс предложение, потому что хотел ей помочь. Я рад, что она отказала мне. Надеюсь, Касс будет счастлива с Роксли. Очень надеюсь.

Пейшенс дрожащими пальчиками обрывала лепестки цветка, и они плавно опускались на траву.

– Ты дочь барона, – продолжал Робин. – У тебя солидное приданое. Тетя Матильда возлагает на тебя большие надежды. Я это точно знаю.

Пейшенс слегка погладила цветочек, как бы извиняясь перед ним за ту боль, которую причинила ему.

– У меня небольшое состояние и совсем скромное поместье. Кроме того, я скучный, неинтересный и ничем не примечательный человек.

– Это не так, – прошептала она, обращаясь к цветку.

– Ты не хочешь меня, Пейшенс, – заключил Робин. И тут она подняла на него глаза, красные от слез. Ее губы распухли, а щеки покрылись пятнами. Наверное, Пейшенс горько рыдала все это время. Но Робин никогда раньше не замечал, как она прекрасна.

– Откуда тебе знать, Роб? – промолвила она. – Разве ты спрашивал у меня?

– И что? Ты согласна быть со мной? – Ему вдруг стало не по себе. И как другие джентльмены ведут себя в подобных случаях? Как он говорил это Касс? Но, вспомнив, Робин отказался от такого варианта.

– Ты делаешь мне предложение? – спросила Пейшенс. Он кивнул.

– Но почему? Потому что я плакала и тебе стало жаль меня?

Ее глаза – глубокие, прекрасные глаза – выражали сомнение, желание, страдание, надежду. «В них так легко утонуть», – подумал Робин.

– Потому что я не мог уехать домой без тебя. Потому что без тебя у меня нет и не будет дома. Потому что ты и есть мой дом. Черт возьми, Пейшенс, не в ладах я с красивыми фразами! Потому что я люблю тебя. Вот. Так лучше? Но ведь это всего лишь слова. Они ничего не значат. Они не способны выразить…

К счастью, ему не пришлось больше мучить себя этой речью. Пейшенс подскочила и кинулась к нему, сбив с него треуголку и потеряв свою соломенную шляпку. Она обхватила Робина за талию, зарылась лицом в ямку между его шеей и плечом и затихла, словно нашла ту самую гавань, к которой всю жизнь стремилась.

– Но будет гораздо лучше, если ты поедешь на следующий год в Лондон и познакомишься с другими джентльменами, – сказал Робин, крепко обнимая ее и таким образом перечеркивая тот вздор, который нес. – Тебе ведь не с кем сравнить меня, Пейшенс. Когда тебе представится такая возможность, ты увидишь, какой я невыносимый зануда.

Она подняла голову, посмотрела на него сияющим взглядом и улыбнулась сквозь слезы.

– Не знаю, Роб. Но ты мой, и я не покину тебя до конца моих дней. Так что берегись. А сейчас я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста, поцелуй меня в губы! Я так долго мечтала об этом поцелуе, и мне не верится, что это происходит наяву.

И Робин поцеловал Пейшенс в губы. Через несколько мгновений он подумал; что, наверное, ему следовало сначала испросить позволения у ее матушки или у отчима, прежде чем позволять себе подобные вольности с молодой леди.

Но Пейшенс улыбнулась ему и тоже поцеловала его в губы.

Робин решил, что подумает о тете Матильде и об отчиме позже. Значительно позже.

Два дня, последовавшие за прибытием мистера Крофта, Кассандра чувствовала себя совсем неважно. Она едва ела, а если ей удавалось проглотить кусочек, то ее начинали мучить приступы тошноты. Кассандра плохо спала, ей снились странные, запутанные сны. Вскоре о ее беременности узнали почти все в доме. Да и как это скрыть, когда все признаки налицо?

Но она чувствовала себя не просто больной и разбитой. Кассандра стала раздражительной и вспыльчивой. Целый день она жаловалась служанке, что вода для умывания недостаточно теплая, а свою горничную ругала за то, что та не смогла толком уложить ей волосы. Лакея, который замешкался, открывая Кассандре дверь в столовую, она награждала теперь недовольным взглядом. А если слуга ненароком проливал несколько капель вина на скатерть, Кассандра обрушивала на него град упреков.

А ведь раньше она была неизменно любезна и приветлива со своими слугами.

Конечно, все прощали эти выходки, принимая во внимание ее деликатное положение, но Кассандру это не утешало. Слуги, с которыми плохо обращаются, не обязаны извинять своих хозяев.

Кассандра не знала, что ей делать. От постоянных мысленных споров с самой собой у нее раскалывалась голова. И каждый раз она приходила к новому решению и придумывала все новые оправдания.

Она обнародует содержание письма, потому что это справедливо.