Кендалл Калпер - Соль и шторм

Я попыталась привести себя в порядок, сменила платье. Ну и вид! Лицо бледное, помятое, еще и с красной отметиной на лбу размером с доллар – след от окна. Я чертыхнулась себе под нос и отправилась на кухню.

Верхние этажи дома были погружены в тишину, но стоило спуститься по лестнице, как все оживало. И чем ниже, тем больше шума – шаги и говор прислуги, звяканье кастрюль, шипенье пара. Сегодня сквозь эти привычные звуки прорезался плач.

И в самом деле, на кухне рыдала Люси, девочка-посудомойка, – снова чем-то расстроена.

– Что на этот раз? – спросила я, не узнавая собственный голос. После бессонных ночей он стал каким-то чужим – глухим и надтреснутым.

Люси подняла красное, опухшее от слез лицо. Первое мгновение оно казалось застывшим, как от крайнего потрясения, а в следующую минуту исказилось чудовищной гримасой, словно его скомкала чья-то гигантская невидимая рука.

– Ты! Это все ты-ы-ы! – закричала она, тряся головой, и, не сдерживая рыданий, бросилась из кухни прочь.

– Что это было? – обратилась я к миссис Пламмер, которая сочувственно поцокала языком вслед убегающей Люси.

– Она расстроилась из-за парня, по которому сохнет, – сказала миссис Пламмер. – Конопатый такой. Тот, что не ходит на китов. Говорят, с ним беда приключилась.

У меня внутри все похолодело.

– Томми?

– Он самый, – закивала миссис Пламмер и повернулась к плите, к исходившим паром кастрюлям. – Я всегда ей говорила: не стоит доверять парню, который не бывал в море, он…

– Что с ним? – вскрикнула я, оборвав ее на полуслове.

Миссис Пламмер уставилась на меня в изумлении.

– Какой-то человек из Кина встретил его вчера утром шатающимся по Большому Серому болоту. Он был не в себе, вроде как пьяный вдрызг, и нес какую-то околесицу. Люси узнала об этом от молочника, ну и распереживалась…

Не дослушав миссис Пламмер, я выбежала из кухни в сад, а оттуда опрометью бросилась на Мэйн-стрит.

Что могло случиться с Томми? Я точно знала, что он не пьет, и не могла придумать не единой причины, по которой ему понадобилось бы отправиться к болотам – пожалуй, самому жуткому месту на острове!

Они дугой охватывали северо-западное побережье. Узкая полоска песка и травы отделяла от моря глубокие топи, полные черной жижи, что оставалась ледяной даже в самый жаркий день. Утонуть в болотах – проще простого. И там всегда пустынно – лишь вязкая густая грязь да высокая колючая трава. Что мог там делать Томми?

Бродил, словно пьяный или безумный. Бродил с запиской для бабушки. Томми, которому мать грозила неприятностями, если он вздумает мне помочь…

Я свернула с Мэйн-стрит на Уотер-стрит и увидела знакомую фигуру. Это был он! Осунувшийся, бледный, с мутными глазами, но живой.

– Томми! – Я бегом бросилась к нему навстречу.

Он остановился, посмотрел на меня. На его лице застыло такое странное выражение, будто весь его мир рухнул в одночасье.

– Томми! Я только что узнала… Что с тобой случилось?

Оглянувшись по сторонам, он кивнул в сторону тисовой аллеи.

– Свернем туда, здесь слишком людно, – буркнул он.

Томми шел, не поднимая воспаленных глаз, сальные волосы свисали на лицо.

– Она тебя нашла? – спросила я шепотом, но Томми отрицательно покачал головой.

– Нет. Я не знаю, что случилось, – произнес он чужим, скрипучим голосом. – Я положил твою записку в карман и как только вышел за город, словно в омут провалился – ничего не помню. Очнулся, сидя на крыльце дома Джека Мак-Даффи. Это на окраине города, последний дом справа, знаешь? Сначала я решил, что, может, съел что-нибудь не то. Встал и пошел по берегу. И опять провал, а следующее, что помню – стою по колено в болоте, а мальчишки из Кина вытаскивают меня оттуда за плечи.

Он взглянул на меня испуганно.

– Эвери, твоя мать тогда сказала, что я пожалею, если попробую тебе помочь.

Я сцепила пальцы. Все выглядело так, будто на Томми наложено заклятье. Но как? Когда?

– Я не смог передать твое сообщение, – Томми достал из кармана мокрую и грязную записку.

– Ничего, Томми. Я найду кого-нибудь другого. Того, кого мать не заподозрит.

Томми кивнул:

– Тебе надо идти. Да и мне пора в счетную контору. Вчера я был не в состоянии работать, но мастер сказал, что если я и сегодня не выйду, то…

– Томми Томпсон! Ты как, уже в порядке, парень?

Из-за угла показался мужчина, подошел к Томми и похлопал его по плечу, усмехаясь. Это был Майкл Грэйс, гребец из Кина.

– Со мной все нормально, – пробормотал Томми, опустив глаза.