Вероника Мелан - Дэлл

В салоне повисла тишина. Шум дождя остался снаружи; ливень обиженно, будто в отместку, поколачивал стекло и крышу.

Чувствуя себя крайне дискомфортно наедине с незнакомцем, которому, казалось, до меня не было никакого дела, я поспешно расстегнула замок сумочки и достала нож.

Пора уже с этим разобраться. Сам он, похоже, разговор не начнет.

Я решилась расставить точки над i.

– Сегодня я случайно нашла вот это. Отмыла, увидела на лезвии номер и поэтому позвонила. Это ваш?

Мужчина шевельнулся. Коротко и, как мне показалось, неприязненно взглянул на зажатый в моих пальцах предмет и нехотя разжал губы.

– Раз ты нашла, теперь твой.

Я нахмурилась.

– Что значит «мой»?

Он не ответил.

Лезвие тускло блеснуло, отражая свет цифр на экране встроенной магнитолы. То ли от усталости, то ли от голода моя способность логически мыслить притупилась, но даже в таком состоянии я ощутила, что диалог получается, мягко говоря, странным.

– А вы разве не хотите его забрать?

Водитель повернулся и наградил меня долгим тяжелым взглядом; губы его дрогнули в усмешке, будто говоря: «О да! Я бы забрал…», и выражение его лица мне совершенно не понравилось. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, я сумела разглядеть больше деталей, нежели вначале.

Во-первых, незнакомец оказался блондином – но не из тех, что красят волосы перекисью, добиваясь желтоватого цыплячьего оттенка, а красивым, пепельно-русым блондином с благородной стрижкой. Коротко стриженные виски и затылок, сверху волосы длиннее и зачесаны назад. Широкие брови более темного оттенка, светлые глаза, квадратный подбородок, мощная шея.

Во-вторых, он оказался большим. Нет, не толстым, но накачанным, широкоплечим, и, судя по тому, что между головой и потолком салона оставался лишь небольшой зазор, еще и высоким. То пространство, куда вошло бы две меня, заполнял собой он один. Кожаная куртка обтягивала сильные руки (на толстых, это я знала совершенно точно, ткань сидела по-другому), черные джинсы второй кожей обрисовывали мощные ноги.

Господи, да он атлет…

В целом моего короткого осмотра хватило для того, чтобы понять сразу несколько вещей.

Первое: человек, сидящий рядом со мной, из высоких слоев общества – дорогая машина, дорогая одежда, умение держать себя, аккуратная стрижка, эксклюзивные часы на запястье.

Второе: его профессия связана с физической активностью – такие мышцы можно накачать только постоянными тренировками, причем разноплановыми, а не только подъемом штанги в спортзале.

Третье: квадратный подбородок, едва нахмуренные брови и холодный взгляд говорили об упрямом характере. Скорее всего, несговорчивый, жесткий, большую часть времени доминирующий над другими.

Четвертое: он красивый.

Последняя мысль удивила даже меня саму.

Какое отношение это имеет к делу?

Возможно, никакого, но водитель действительно был красив, к чему я почему-то оказалась совершенно не готова. Брутально красив, по-мужски.

Уймись, Меган. Ты здесь не за этим.

– Может быть, вы хотите его у меня купить? Так сказать, для коллекции? Недорого.

За еду.

– Нет.

Губы мужчины поджались, а на лице возникла откровенная неприязнь, будто я предложила ему купить не его же собственный, судя по всему, нож, а браслет с шипами для мошонки.

Всколыхнулось раздражение.

– Тогда, простите, зачем вы здесь?

– Чтобы сказать, что с этого момента я в твоем распоряжении.

– Что?!

Сердце забилось отвратительно громко; мне вдруг показалось, что ночь приняла сюрреалистичные очертания. Почему этот тип отвечает односложно, да еще и всякий бред? Стало неуютно. Страшно.

– Вы безумны?

Водитель снова смотрел прямо перед собой и молчал.

– Вы приехали сюда сказать, что теперь вы в моем распоряжении? С чего бы?

– Потому что у тебя нож.

– И что?

Он сумасшедший! Я нарвалась на самого что ни на есть спятившего!

Только не паниковать.

Тишина хлестала по нервам хуже кнута. Ответы незнакомца были лишены всякой логики. Какого черта я все еще сижу в этой машине? Нож он не купит, поесть этим вечером не удастся, мне бы выйти и уйти к чертовой матери, не подвергая себя дополнительному риску. Такой бугай, особенно если он выжил из ума, может быть крайне опасен.

Но прежде чем поспешно бежать, я еще раз взглянула на водителя – как ни странно, безумным он не казался. По крайней мере, интуитивно. Чуть раздраженный, усталый, немногословный, пугающий молчанием, но… не безумный, коих я за годы работы видела немало.