Роман Гринь - Рассказы

Я уже не чувствуя ног и с пересохшим горлом нервно кивнул, после чего опасливо вошел в кабинет.

– Да-да, входите, мистер К, – сказал дородный румяный мужчина за столом, он был похожим на большого борова. Перебирал какие-то бумаги и даже не удосужился взглянуть на меня.

– Мой руководитель сказал, что вы будете ждать меня, и я решил…

– Господин К, почему вы просите уже третий отгул на этой неделе, да и показатели вашей работы резко упали?! – Строго прервал меня босс. Его маленькие поросячьи глазки уставились на меня столь пронзительным взглядом, что я невольно содрогнулся.

– Ну, понимаете, я…

– Проблемы в семье? – Спросил начальник. Он сморщил нос и посмотрел на меня так, словно невольно вступил в меня, пока шел на работу, и теперь не знает, как отчистить свои сапоги.

– Не то чтобы проблемы… – промямлил я.

– Вы ведь понимаете, что у нас так не делают, – строго сказал «боров», сверля меня взглядом. Я подумал, что мое худощавое сгорбленное тело на фоне его толстого брюха и румяных щек, казалось каким-то неестественным, ненормальным. Я невротически перебирал пальцами край своего старого потертого и местами залатанного костюма, а босс смотрел на меня с какой-то презрительной опаской. Как всякий здоровый тучный пышущий жизнью организм смотрит на тонкого, худого, но такого опасного для его жизнедеятельности глиста. Словно я угрожал просочиться в здоровое тело нашего коллектива и стать причиной болезни.

– Ваш руководитель сказал, что вы стали каким-то рассеянным, успехи в работе ухудшились. Да и поведение оставляет желать лучшего. А ведь, как показывают отчеты Отдела по контролю за трудоспособностью специалистов нашего Департамента, вы были хорошим подающим надежды работником. Что же случилось?

Я тяжело вздохнул, собрался с остатками храбрости и посмотрел начальнику прямо в глаза.

– Видите ли, – робко начал говорить и опустил взгляд в пол, рассматривая ковер, – я… я… я хочу умереть! – Еле выговорил, но все же, нашел в себе силы посмотреть начальнику прямо в глаза.

– Вот как, – тот взглянул на меня с еще большим презрением. После этого он облизал свои мясистые толстые губы. – То есть вы собираете документы для лицензии на суицид?

– Да, – отчаянно закивал я.

– Что ж, – протянул начальник, – вы должны были хотя бы предупредить руководителя своего отдела. Ведь ему еще нужно будет подыскать вам замену. Как скоро вы собрались умирать?

– Я… На этой неделе, – ответил, сглотнув тяжелый ком. – Если успею уладить всю бумажную волокиту.

Начальник понимающе кивнул.

– Что ж, мистер К, мы здесь не любим, когда что-то затевают у нас за спиной. И только потому, что смерть – достаточно уважительная причина, я даю вам сегодня отгул и не стану слишком придираться. Вы доделали отчет?

– Да, – закивал я, – в трех экземплярах, как полагается, все уже занес в соответствующие отделы.

– Тогда можете быть свободны, не мешайте мне работать, – жестом толстой большой руки он дал мне понять, что аудиенция окончена.

– Благодарю вас, – я поклонился и стремглав вылетел из кабинета.

Ни с кем не прощаясь, и лишь буркнув «хорьку», что главный меня отпустил, быстро покинул офис. Через минуту уже шел по улице, высоко подняв воротник плаща и натянув шляпу так, чтобы назойливые капли дождя не проникали за шиворот. Людей на серых улицах почти не было. Множество попрошаек, которых в нашем городе с каждым годом становилось все больше и больше, в такую погоду не появлялись. Они спали где-то в теплых подвалах, в обнимку с бродячими кошками и собаками.

Я вспомнил, что сегодня собирался устроить себе прощальный обед. Последний раз в жизни съесть порцию горячего жареного картофеля и большую свиную отбивную. От самих лишь мыслей во рту тут же появилась слюна, а желудок заурчал. Я уже достаточно давно не ел мяса, да и вообще давно не ел досыта. Ел немного, что попало, лишь бы продлить жизнедеятельность и иметь возможность работать дальше. Работать, что бы купить хоть немного еды, и какой-то дешевой старой ношеной одежды, которую богатые государства отсылают нам в виде гуманитарной помощи. Поесть что попало и одеться во что попало, чтобы иметь возможность работать дальше. Такой вот замкнутый порочный круг, изо дня в день так жить, тянуть свою лямку, и смотреть, как один за другим срываются в бездну те, кто больше так не могут. Нет! Хватит! Я улыбнулся. Сегодня покончу с этим, все документы уже собраны, осталось лишь получить лицензию. Если бы я совершил нелицензионное самоубийство, моих близких заставили бы выплатить такой огромный штраф, что это обрекло бы их на голодную смерть. Но этому не бывать, лицензия почти в кармане. Это будет санкционированное легальное самоубийство, ни один прокурор смертей не придерется.