Анастасия Королёва - Затворница

Мальчишка посмотрел на меня, на примятую подушку и затравленно затряс головой:

– Если я усну, ты уйдёшь, и он опять придёт.

Кто это «он», спрашивать не стала, и так понятно – племянник уже вбил себе в голову, что кто-то следит за ним.

– Не уйду, я же пообещала тебе.

Похоже, он не намерен верить моим обещаниям, потому я откинула край одеяла и легла на подушку, что находилась у самого края:

– Видишь, тут можно вдвоём спать, кровать огромная.

– Ты правда останешься? – спросил с сомнением, тем не менее заползая на матрас и устраиваясь рядом.

– Конечно!

– Тогда – ладно, – смилостивился, натягивая одеяло до самого подбородка.

Я готовилась к тому, что он будет долго засыпать и мне придётся вспоминать, каково это – рассказывать сказки. Но Грэгори сразу же закрыл глаза и повернулся ко мне лицом. Повозился немного и как бы невзначай осторожно положил свою ладошку поверх моей руки. И уже сонно, едва-едва слышно, произнёс:

– А я видел у папы твой портрет, он его в сейфе прячет.

Его дыхание тут же выровнялось, а я всё же заплакала, глотая слёзы и пытаясь дышать ровно, чтобы не потревожить его сон.

Я могла сколько угодно этого не замечать, но Грэгори был очень похож на него . Вихрастыми космами, овалом лица, чистым искристым взглядом и улыбкой. Ей, пожалуй, больше всего.

А ведь он мог быть нашим сыном, если бы…

Нет, эти мечты слишком опасны, даже чтобы думать о них вот так украдкой, в ночной тишине.

Я осторожно поднялась с кровати и, ступая тихо-тихо, ушла в свою комнату, чтобы тут же вернуться со стопкой бумаг, чернилами и пером. Я же обещала не уходить, так нужно держать своё слово.

Письмо я всё же написала. С десяток раз выбрасывая исчерченные листы прямо на пол. Не уверена, что подобрала нужные слова, и ещё больше не уверена, что Диона сочтёт нужным ответить мне, но попытаться стоило. Мне только и остаётся пытаться и надеяться.

Время близилось к рассвету, и я уже собралась уходить в свою комнату, как Грэгори завозился. Вздохнул глубоко и выдохнул, а потом захныкал – тонко, словно маленький потерянный щенок.

Я села рядом с ним и осторожно, чтобы не напугать, провела рукой по волосам:

– Ш-ш-ш… – прошептала. – Всё хорошо, малыш, я рядом.

Он встрепенулся, затаил дыхание, а потом затих, так ничего и не сказав. Как долго его будут мучить кошмары?

У его кровати я просидела до того момента, когда первые лучи окрасили тёмно-бордовые шторы в яркий вишнёвый цвет. Пора… До превращения остались считаные минуты, и лучше мне к тому времени сменить платье, иначе потом с моим горбом это будет довольно сложно.

Ещё раз бросив взгляд на мальчишку, собрала письменные принадлежности и ушла к себе.

В столовую я спустилась, чувствуя себя разбитой. Хоть для меня бессонные ночи и не были в новинку, всё же прошлый день вымотал сильнее, чем я думала.

Из кухни уже доносился аромат чего-то несомненно очень вкусного. И я ещё раз порадовалась, что Тайра осмелилась пойти работать сюда.

Женщина, заметив меня, поприветствовала поклоном:

– Доброго утра, льдэра, – тихо произнесла она.

– Доброго, – отозвалась и подошла к шкафу, где стояла посуда, но Тайра меня опередила:

– Я уже накрыла стол, и завтрак готов.

Я посмотрела на неё, удивлённо вздёрнув брови, и женщина несколько смущённо пояснила:

– Я не знала, во сколько вы встаёте, поэтому приготовила всё заранее.

– Благодарю, – улыбнулась и прошла в столовую.

Может быть, этот день будет не таким плохим, как прошлый? И только я успела об этом подумать, как Гром, мирно посапывающий на своей лежанке, встрепенулся, повёл ушами и, подскочив со своего места, побежал на улицу.

– Кто-то пришёл? – спросила Тайра.

– Не знаю, – пожала плечами, но направилась следом за псом. – Накрывай завтрак, я сейчас вернусь.

Гром вертелся как юла возле моих ног, потом забегал вперёд и снова возвращался, словно пытался заставить меня идти быстрее.

– Что ты, громадина моя, быстрее не получится, – выдавила еле-еле, чувствуя, как дыхания не хватает.

Я как-никак старуха, и бегать мне уже не по силам.

К воротам я подошла и остановилась, стараясь восстановить сбившееся дыхание. А когда открыла, вовсе забыла, что нужно дышать.

За воротами стояла толпа мужчин. Нет, не то чтобы толпа, но пять человек для меня уже много. Все хмурые, недовольные. Молчание затянулось, и я первой спросила:

– Вам чего, ребята? – голос каким-то чудом не дрогнул, хотя внутри всё сжалось от тревоги. Не нравится мне это, ох не нравится.