Алиса Борей - Возьми меня замуж 3. Крылья Демона

А это? – Тыкаю себя пальцем в живот. – Тоже прошлое? Непохоже.

Демон раздраженно прошелестел в моей голове.

С ребенком ведь уже все решили, зачем возвращаться. Отдашь ему сына, он будет счастлив, а ты свободна.

Эта циничная простота демона настолько коробит меня, что хочется завыть от отчаяния. Во мне сидит бездушная тварь. Бездушная и жестокая.

– Я столько лет мечтала о ребенке. – Говорю вслух, но тихо и спокойно с какой-то внутренней ледяной яростью. – А ты использовал мою мечту только, чтобы заманить меня туда, куда тебе надо. Нет у тебя права меня учить, потому что никогда дьявольскому отродью не понять нас людей. Наши мечты, наши желания это не только наша слабость, но и наша сила. Пусть я наивная дура и мечтаю о несбыточном. Пусть я даже словами не могу выразить, чего же я собственно хочу, но эта розовая картинка живет в моем сознании, заставляет меня брыкаться, шевелить лапками и лезть наверх. Эта картинка и есть жажда жизни, не будь ее, давно бы уже сложила ручки и бросила все к чертям, потому что ни за какие реальные пряники тащить такой груз, человека не заставишь. Да зачем я тебе все это говорю, все равно не поймешь ничего, тварь ты бездушная.

Не пойму и не хочу понимать.

Мне показалось или в голосе Варга прозвучала обиженная нотка.

От этого человеческого дерьма, у меня уши вянут. Вранье, вранье и еще раз вранье! Вы меркантильные, жадные люди, готовые продать все, что угодно за кусочек желтого металла, за славу или за власть. Вот и вся ваша сущность, а остальное просто красивые слова, чтобы гниль прикрыть.

Спорить с ним совершенно не хочется, да и бессмысленно это. Да мы такие, как-то уживается в нас гниль и самоотверженность, жадность и бескорыстность, эгоизм и жертвенное человеколюбие. Чего в нас больше сказать невозможно, но жить и бороться заставляют нас наши мечты. Наивные цветные мечты, где мы счастливы и живем в счастливом, радужном мире.

– Ваше Величество, завтрак готов.

Голос Веронеи вывел меня из ступора. Уже совсем рассвело, и хотя раскаленный диск еще не поднялся над вершинами гор, но его жаркое дыхание уже сдуло остатки ночной прохлады. Моя подруга стоит как ни в чем ни бывало, словно и не было страшной ночи. На лице радостная улыбка, на плечах прежняя броня.

Непостижимо, – поднимаюсь и киваю в ответ, – первым делом она нацепила свои железяки, вся в синяках, не дотронуться, но будет мучиться в железе.

Подхожу к костру. Вея помешивает в котле мутное варево. Выглядит отвратительно, но я уже сутки ничего не ела, поэтому не до капризов.

– Что это? – Тыкаю пальцем в булькающую бурду.

Веронея пожимает плечами.

– Сама не пойму, покидала туда все, что осталось. Посмотрим, что получится.

– Тоже вариант. – Присаживаюсь у края пламени.

Вея снимает котел и ставит его на осколок плиты. Задорно улыбаясь, она протягивает две деревянные ложки.

– Попробуем.

Вытаскиваю одну и пододвигаюсь поближе.

– Пожалуй, рискну. – Зачерпнув похлебки, дую на парящую жидкость.

На вкус варево оказалось намного лучше, чем на вид, и мы наперегонки заработали ложками. Некоторое время хлебаем молча, лишь сопя и причмокивая. Наконец, Вея отлипает от котла и, утерев губы тыльной стороной ладони, вздыхает.

– Жаль, хлеба нет.

– Ничего, – я все еще черпаю как заведенная, – и так хорошо справляемся.

В посудине осталось уже меньше половины, первый голод утолен, и моя рука сбавила обороты. Веронея же остановилась совсем и, прислушиваясь, отбросила ложку. Еще пара мгновений и она вскакивает, хватаясь за оружие. Теперь и я услышала звуки шагов за стеной, где-то совсем близко.

Мы обе замерев, уставились на ворота. Сердце ухнуло как тревожный колокол. На залитые солнцем плиты медленно наползает черная тень, над моим ухом звякнул вытаскиваемый клинок. Продолжаю сидеть, зажав ложку, мой взгляд прикован к входу в храм.

– Позволят ли, отважные дамы, присоединиться двум усталым спутникам к их трапезе?

Моя голова резко разворачивается на голос. В проеме противоположной стены стоит хорошо знакомая фигура с жутким шрамом вместо лица. Облегченный вздох вырывается у нас обеих одновременно.

– Позволят, если вы перестанете их пугать. – Стараюсь, чтобы мои слова прозвучали ровно и не подвели натянутые до предела нервы.

Ристан, легко прыгая по камням, начал спускаться, а из проема ворот вышел Эстегон.

– Лишняя предосторожность никогда не бывает лишней. – Гранд широко улыбнулся. – Да простится мне этот невинный каламбур.