Ладюкова А. - Вечер у Женевьевы

КЭТ: Я сказала, покажи мне свой телефон, я увидела, ты опять ей написываешь, опять? (начала размахивать руками и, делая негодующие жесты, и имея при себе желание, не произвольно стукнуть своего Селезня)

СЕЛЕЗЕНЬ: Ради всего святого Кэт, ты прекрати! У тебя паранойя уже! Никому я ничего не писал! (даже учитывая, то, что в зале были громкие басы музыки, все равно их крики выделялись на фоне торжества)

КЭТ: Нет, ты мне лжешь, в очередной раз лжешь, покажи мне немедленно свой телефон! (начинает вырывать его у него из потных рук)

СЕЛЕЗЕНЬ: А ну! Угомонись, мы сюда не за этим пришли! (берет ее руки и сдавливает с силой, так чтобы остались синяки)

КЭТ: Отпусти, мне больно! Тебе совершенно плевать на то зачем мы сюда пришли!

СЕЛЕЗЕНЬ: Если было бы плевать, я бы предпочел остаться дома! (на этом месте девушка в бежевом платье, проходит и более не слышит продолжения диалога.)

Она увидела, что перед ней толпа людей через нее, ей точно не пройти, а нужно было подойти ближе к сцене, там был его столик. Девушка попалась смекалистая и пошла по верху, там, где приватные комнаты для двоих. Еще, даже толком не поднявшись, она услышала стоны, и жаркие звуки поцелуев в разные части тела, не заглянуть туда было грешно. Она сразу узнала мужчину, это был местный музыкант в баре, он там часто играл, когда она иногда сидела в одиночестве за бокалом мартини в субботний вечер, музыкант называл свою избранницу, которую завалил на тесный диван приватной комнаты Мила, Милашка, Миловидное мое создание. Он целовал ее в шею, и красный свет комнаты оттенял их лица и слышны были только звуки, стоны и ее ярый смех, из-за поцелуя в шею.

МИЛА: Да прекрати, ты чего, столько людей рядом, ты чего это

( его рука начала не спешно пробираться под белую блузку) Остановись глупыш (но она не хотела что бы тот останавливался, даже на пол секунды) О да, еще хорошо, как же хорошо (вкушал ее шею как зверь, мясо убитого животного)

МУЗЫКАНТ: Милочка, ты меня так будоражишь, у меня все горит внутри от тебя, я не понимаю, зачем мы сюда пришли.

( тут Мила немного напряглась и остановила Музыканта от его неспешного занятия)

МИЛА: Как это зачем, ты не хочешь меня по – настоящему любить? И не хочешь прожить со мной сто лет?

МУЗЫКАНТ: Спрашиваешь, хочу, конечно, хочу, но мне казалось, что у нас есть некая форма подобная Любви

МИЛА: А я не хочу некую подобную форму, я хочу настоящую Любовь!

МУЗЫКАНТ: Как скажешь моя дорогая, прости, глупость сказал (и дальше продолжил елозить рукой по груди и присасываться губами нежной шеи девушки)

Девушка в бежевом платье неспешно прошла мимо этой сцены, не могла более смотреть на эту форму сексуальной распущенности, она покачала головой и направилась к месту назначения. Она спустилась вниз по лестнице и увидела спину, знакомую спину, рядом со столиком, за которым сидела пара и один молодой человек, эти люди ей тоже были знакомы. Эта спина, которая стояла напротив столика держала бокал с шампанским и что- то явно болтала сугубо философское, что тоже в значительной мере пыталась заглушить музыку. И девушка хотела к нему неожиданной подойти, как молодой человек, сидящий за столиком, который был, без пары увидел, как она направляется к ним.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (без пары): Кира, привет.

Тут говорящая спина, выражающая философские мысли, обернулась и увидела Киру. Этой спине тоже нужно дать какое – то название, раз он явно любить говорить на философские темы, то значит, он будет Философом. Уже ранее упоминался за бильярдом.

ФИЛИСОФ: Кира, а ты чего здесь? (осушил до дна свой стакан)

КИРА: Я хотела это у тебя спросить. Ты сказал, что останешься дома и у тебя много работы. А потом я вижу тебя здесь и…

ФИЛИСОФ: Кира, я собирался сидеть за работой весь вечер, но мои друзья ( немного отошел от столика, чтобы да Кире с ними поздороваться, но Кира этот фрагмент действия проигнорировала) позвали меня на эту тусовку и я не смог отказать.

КИРА: Ясно (ответила ему так как будто бы он признался в нежелании Любить ее)

ФИЛИСОФ: Прелестное мое создание (начинает нежно гладить ее по руке) Так получилось, я думаю, здесь нет никакого тяжкого преступления, что я нахожусь именно в этом месте и именно сейчас.

КИРА: Мог бы написать или предупредить, я же иногда переживаю.

( она говорила, и голос ее дрожал, она боялась ему что – то предъявить и ее вопросы звучали очень неуверенно и невнятно, глаза постепенно наполнялись слезами)

ФИЛИСОФ: (подошел максимально близко и прильнул к ее лбу своим подбородком) А зачем, мы же вроде как говорили на эту тему, что никто из нас не заключенные, и мы оба вольны делать все, что нам заблагорассудится. Это вроде как выводилось на обсуждение.