Илана Ветрова - Я – Виджая

Глаза Индры сверкнули, и рядом с Моханой ударила молния.

– Прочь с глаз моих! – пророкотал он, и небеса содрогнулись от громовых раскатов. Мохана исчезла, а деревья качнулись от новой волны. – Эша!

Сестры обернулись, отыскивая глазами новую кандидатку, а та постаралась спрятаться за их спинами. Но девушки расступились и подтолкнули Эшу к господину.

– Иди и соблазни этого смертного! Неужели, апсара, владеющая любовной магией, не в силах справиться с человеком?!

Эша улетела, а нам опять осталось томительное ожидание – вернется ли сестра или на многие дожди застрянет на земле.

– И он тебя не проклял? – подступили сестры к Мохане.

– Кажется, он меня не заметил, – вздохнула она. – Он даже не поменял положения, несмотря на все мои попытки обратить на себя внимание. И очень-очень жаль, – сестра кокетливо повела плечом. – Он совсем нестарый и весьма привлекательный. С ним, я бы на земле не отказалась остаться, – она рассмеялась и, звякнув браслетами, приняла изящную позу.

– Расскажи, расскажи, – просили сестры и, приготовившись слушать, устроились на берегу пруда, рядом с ними присела и я. Ни разу не видя живого человека, мне было интересно, как они выглядят.

– Его лицо расслаблено, спокойно и невероятно красиво, – она мелодично рассмеялась и закружилась. Звон браслетов и переливы голоса смешались, движения были столь грациозны и пленительны, и не верилось, что кто-то может остаться равнодушным к очарованию Моханы. – У него тело воина, хоть и высушенное воздержанием, но все равно очень красивое. Как я это узнала? – она взмахнула руками и широкие прозрачные рукава соблазнительно окутали точеную фигуру. Привлеченные танцем, подошли и гандхарвы. Они начали негромко постукивать по барабанам, задавая ритм. – Он был обнажен! Полностью! Только бедра прикрывал кусочек ткани, на мой взгляд, абсолютно лишний! И я уверена, что и под тканью он великолепен! – Мохана провела пальцами по внутренней стороне бедра, и ритм барабанов стал нервным и рваным, таким же стал и танец. – И у него великолепные руки. Я бы хотела чувствовать их прикосновение. Здесь, – она провела ладонью по груди, укрытой тяжелым ожерельем. – Здесь, – коснулась живота, ведя кончиком пальца от веретенообразного пупка к тяжелому поясу, удерживающему невесомую юбку. На мгновение пальцы задержались на сверкающих камнях, а затем двинулись дальше. – И здесь.

Один из музыкантов, отбросив бубен, схватил Мохану, и они покатились по высокой сочной траве. Это послужило сигналом для остальных.

– Виджая! – раздался рокочущий голос, но никто, кроме меня, не обратил на него внимания. – Спой для меня и жены.

Я поднялась, повинуясь зову Царя и оставляя за спиной томные вздохи, звуки поцелуев и движения разгоряченных тел – подобные утехи тоже были не для меня.

До сих пор я спокойно относилась к своей изолированности, но слова Моханы разбудили любопытство, и на мгновение я даже пожалела, что ни разу не спускалась на землю, не чувствовала страх и возбуждение от грозящей опасности, не испытывала ни на ком свои чары.

Человеческая девчонка проснулась и закряхтела. В общем-то, она только и делала, что спала и ела, а в промежутках или кряхтела, или ревела. Она боялась людей в белых халатах и успокаивалась только на руках пахнущей молоком женщины. Кроха становилась все любопытнее и с интересом рассматривала окружающих.

В комнату вошли две женщины. Сначала они что-то делали с другими маленькими свертками, лежащими каждый в отдельной кроватке, малыши плакали громко и надрывно. Я же негодовала, что не могу освободиться и утешить их. Но тут моя девочка тоже забеспокоилась и начала крутиться. Очередь дошла и до нас. В резком свете сверкнул тонкий острый предмет, кроха не отводила от него взгляда. Женщины о чем-то стрекотали. Кажется, они были очень взволнованы и постоянно жестикулировали. Рука с коротко стриженными ногтями мелькнула над лицом, потом еще раз. Оцепенев от ужаса, малышка следила за летающим перед глазами страшным острием. Я попыталась успокоить, но девочка меня не чувствовала – страх завладел всем ее маленьким существом.

Женщины закончили разговор, одна из них наклонилась, и нас пронзила боль. Кроха сбросила оцепенение и зашлась отчаянным плачем. Я негодовала: «Что же это за мир такой, где истязают слабых и беззащитных малышей?!» Девочка была такой хрупкой и слабенькой, что мне стало страшно – как же такое маленькое создание сможет противостоять божественной силе. Видимо, мне придется стать ее поддержкой. Слушать плач становилось невыносимо, и я постаралась унять боль малютки, а заодно и убаюкать. Видимо, у меня получилось, потому что она затихла, а я вернулась мыслями на гору Меру, в царство Индры.